Неистощимая - [166]

Третий инженер, Джозеф, не нашёл в себе сил приехать и остался в гостинице. Чуть-чуть заглядывая в будущее, можно заключить, что это его спасло. Не приехали, как вы сами понимаете, и Пэт, и Денис, и Коровин. Отсутствие Дениса и Коровина не сильно обеспокоило Маккорнейла, а в дверь Пэт муж утром долго, как мы вам уже сказали, стучался, даже, по сути, ломился и несколько раз прокричал «Patty, are you sleeping?! Are you sleeping, Patty?!»[214] – то есть, даже не прокричал, а проревел ослиным ревом. Находись Пэт в номере, она уж проснулась бы обязательно. Тут – простите нам этот тяжелый юмор – тут мертвый проснулся бы. Но Пэт в это время уже ехала с Коровиным к мосту, навстречу своему последнему счастью.

Коридорная из-за ресепшена, горничная и уборщица с их третьего этажа исчезли. Маккорнейл пошёл садиться в автобус. Столь опрометчиво данное им обещание даром напоить Россию нисколько заморского гостя не тяготило. На головном ресепшене внизу пожилая девушка c ужасным произношением ему поведала, что missis MacCorneyl has already left with the yesterday’s translator. With the young man. Right a minute ago.[215]

По лицу мужа при этом известии невидимо для всех, кроме нас с вами, дорогие мои, пробежала судорога. Майккорнейл провел языком между губами и челюстью, цыкнул зубом и сказал хмурым Райну и Кристоферу:

– Let’s go. Pat is waiting for us at the monastery.[216]

Ну-с, прибывши, значит, на место вчерашней дислокации, гости обнаружили мертвое поле, как мы уже вам сообщили, дорогие мои. А между лежащими бродили вновь появившиеся здесь люди и собаки. Причем собаки все до одной дружно покинули холм при появлении англичан.

Тем временем оба старших лейтенанта, Кузнецов и Шумейкин, начали ходить вокруг буровой установки кругами и, наконец, присели на корточки возле ярко-желтого насоса, выносящего на поверхность выбуренный шлам – смешанную с водкою пульпу.

– У нас указание начальства, – пробурчал Кузнецов через плечо.

– They ordered by the sheriff.[217] – Тут же перевела Хелен.

– During the night, then it was pure substance without admixtures. It is a scientific fact.[218] – задумчиво заключил Маккорнейл. – If they all lay down here… But how did they know? Who blabbed ahead of time?[219] – Он оглянулся на Райана и Кристофера. – How did the natives run the drill? Ryan, do you have a key?[220]

Хмурый Райан вытащил из кармана черный пятидюймовый овальчик с разноцветными кнопочками – классический автомобильный пульт с сигнализацией, разве что сам ключ при пульте отсутствовал, посколькy в буровой отсутствовал за ненужностью замок зажигания. Райан пикнул одною из кнопочек – буровая никак не отозвалась.

– Who blabbed ahead of time?![221] – ослиным своим ревом заревел Маккорнейл.

– Yesterday we were at the restaurant. Do you remember, boss?[222] – на темном лице второго инженера, Кристофера, появилась кривая усмешка. – We all drank there at the restaurant. And almost did not drink here… Do you remember?[223]

– No![224] – отрезал Маккорнейл.

– Че это они собачатся? – спросил, не вставая от насоса, полицейский. – У меня указание, чтоб было все это… Без происшествий. А то, знаешь… А то…

– От них происшествий больше не будет, – словно бы пифия, отвечала Хелен. – Ты давай, делай, что тебе приказано. Они свое уже все сделали!

И Хелен очень неприятно захихикала. Как китаец: – Хи-хи-хи-хи…

– А я и делаю, твою мать, сука! – закричал полицейский и вновь нервно повернулся к насосу.

Мы не знаем, как это произошло, но все четыре полицейские руки вдруг одновременно оказались на красном шестигранном вентиле, открывающем подачу шлама на гора». Не сговариваясь, старлеи молча сорвали вентиль. Из оголовка шланга выкатилось несколько капель бесцветной влаги, но насос, разумеется, не будучи запущен, не заработал, неистощимая струя не ударила, против ожидания полицейских, в небо. Кузнецов поднялся, подошел к другому пульту – на боковине буровой установки и попытался запустить насос – тщетно, солярка-то закончилась еще ночью, вот буровая и не фурычила; двигатель чихнул пару раз и затих. А Шумейкин вдруг тяжело задышал и страшным звериным движением припал к выходящему из вертлюга[225] красному оголовку штанги, словно бы голодный волк к хлещущему кровью горлу козленка. Мгновение Шумейкин обсасывал оголовок, потом отвалился от него, вытер рукою губы, как вурдалак, и тоже поднялся. Англичане и отнаряженный администрацией мальчишка-шофер из-за руля микроавтобуса англичан – поскольку и Райан, и Кристофер отказались веcти – все молча смотрели на стражей порядка, ожидая дальнейшего выполнения указаний русского шерифа.

– What are they? – повернулся Маккорнейл к Хелен. – Crazy?[226]

– Work…[227] – коротко объяснила Хелен и тихонько отнеслась уже к Кузнецову как старшему наряда: – Ребята, вы что время тянете? Надо немедленно установку вывозить отсюда…

– Our police in Scotland is crazy too,[228] – сообщил английский гость.

Теперь оба стража по-волчьи ощерились и засмеялись, словно бы поняли сказанное.

– А ничё, блин… У нас приказ буровую опечатать, а при невозможности опечатать – взорвать. Поняла? У нас никаких тебе печатей нету ни хрена. А вывезу ее как я тебе, блин? У ей вон, глянь, конкретно колеса порезаны… Щас взорвем, на хрен. Поняла?