Неисправимый грешник - [4]

Ее обычной реакцией на Данте Дюклерка было жела­ние убежать, но она не могла сделать этого сейчас. И вы­нуждена была смириться с тем, что он поправлял ей по­душки и взбивал постель. Когда он стал переворачивать ее на бок, она решительным жестом остановила его и сделала это сама.

Теперь она могла смотреть на него, а он сверху вниз – на нее. Он перед этим снял сюртук и галстук и был в рас­стегнутой рубашке, выглядывающей из-под жилета. Буду­чи незамужней женщиной, она никогда не видела мужчин в, столь непринужденном одеянии.

Она с новой силой ощутила свою уязвимость и вознес­ла благодарственную молитву, что из всех повес Англии она, к счастью, попала в руки именно этого.

В конце концов, они едва не породнились. Это все-таки чего-то стоило. Во всяком случае, она на это надеялась.

Он скрестил руки на груди и молча смотрел на нее. Для мужчины, имеющего репутацию человека добродушного, этот взгляд мог показаться более настойчивым, чем можно было ожидать. Она подтянула покрывало к самому подбородку.

– Это поистине невероятная вещь, мисс Монли! Из всех женщин именно вас обнаружить в своей кровати.

Он не собирался ничего сглаживать. Она откинулась на подушку и поморщилась, ощутив боль в ягодице.

– Надеюсь, вы не имели в виду поразить эту цель.

– Разумеется, имел. Радуйтесь, что я целился не в го­лову, хотя вы едва не попали в мою.

– Это потому, что вы дернулись вправо. Я вовсе не це­лилась, а просто пыталась отпугнуть вас.

– Почему? Как вы оказались там с пистолетом в руке и в такой одежде?

– Я бы предпочла не объяснять.

– В таком случае вы не оставляете мне иного выбора, как предположить, что вы часть той толпы, которая жгла машины и поля. Вы их предводительница? Надеюсь, что так. Объявлен значительный приз за эту голову, и мне не помешают эти деньги.

Да, вероятно, он мог бы этим воспользоваться, если убе­гает во Францию. Вероятно, Грегори щедро заплатит, что­бы вернуть ее. Но лучше всего не сообщать ему об этом.

– Ваш брат в Леклер-Парке? – спросила она.

– Он и Бьянка уже несколько месяцев как в Неаполе, где она на гастролях. Моя сестра Пенелопа вместе с ними.

– Поскольку Шарлотта и я предпочитаем Лондон, то в доме нет никого, кроме слуг.

Отчаяние загасило слабый фитилек надежды, который она настойчиво поддерживала в течение двух месяцев. Высокая фигура Данте нависла над кроватью.

– Так вы поэтому здесь? Вы искали Верджила? – Он мягко коснулся пальцем ее подбородка, приподнял голову, чтобы можно было разглядеть ее лицо. – У вас какие-то неприятности, Флер?

Она не могла ответить. Последняя крупица надежды была очень хрупкой, но все-таки поддерживала ее. Сейчас, когда все окончательно рухнуло, у нее просто-напросто не осталось сил. Все было потеряно. Ее свобода, большой про­ект – ее мечта о том, чтобы жизнь обрела смысл. Если Гре­гори войдет сейчас в спальню, она вынуждена будет согла­ситься на все, чего он хочет.

Данте смотрел на нее. У него были очень красивые яс­ные глаза, и ее поразило выражение обеспокоенности в них. Раньше она никогда не видела его столь серьезным. Он при­надлежал к тому сорту людей, которые принимают жизнь шутя.

Он назвал ее Флер, что в общем-то не должен был де­лать, и касался ее подбородка, что тоже ему совершать не следовало, но она находилась в его постели, на ней была его ночная рубашка. Не было ничего оскорбительного в его поведении, и подобное нарушение этикета даже успокои­ло ее. Она сочла возможным ответить тем же.

– Я очень устала, Данте. У меня все словно плывет в голове. Возможно, утром я смогу дать некоторые объясне­ния.

Он оторвал пальцы от ее подбородка.

– Да, конечно, Флер. Приношу извинения за свою на­стойчивость.

Она заснула почти сразу. Опий, должно быть, еще про­должал оказывать действие. Данте обошел вокруг кровати, чтобы взять свечу.

Он поднес огонь поближе. Флер была олицетворением модной красавицы с темными волосами, белоснежной ко­жей и пухлыми красными губами. Она отличалась грацией и скромным поведением, к тому же обладала значительным состоянием. Все это делало ее одной из самых привлека­тельных девушек на брачном рынке. Когда все считали, что его непогрешимый брат Верджил собирается завоевать ее, казалось, что мир и в самом деле функционирует, как хо­рошо отлаженные часы.

Но затем Верджил женился на американской оперной певице, и Флер на два года уехала на континент. По возвращении это уже была совершенно другая женщина. Она отдалилась от светского общества и перестала бывать на ба­лах. Сделалась равнодушной к собственной красоте и оде­валась, не соблюдая моды. Удовольствия и развлечения сме­нились благотворительностью, на которой были всецело сосредоточены ее интересы и куда шли ее доходы.

Разговоры о том, что она лишилась прежнего обаяния, не соответствовали действительности. Данте подумал, что она остается очаровательной и поныне.

Она оказалась в беде и чем-то напугана. До такой сте­пени, что отправилась пешком через поле ночью, чтобы найти укрытие у его брата.

Глупо думать, что она ему все расскажет. Скорее всего она этого не сделает.

Данте открыл дверь и спустился в гостиную, чтобы по­заботиться о ее защите, после того как он завтра уедет. Об­думывая план, он почистил оба пистолета. Едва покончив с этим, он услышал топот лошадей и лай собак. Приближа­лись полицейские.