Неискушенные сердца - [38]

Но больше всего Табризию пугала чувственность Париса. Казалось, его гнев и похоть — неразлучные близнецы Разозли — и перед тобой неуправляемый самец, от которого ты никуда не спрячешься.

Кузнец знал свое дело, и когда ее руки оказались в металлических браслетах, железо уже было не горячим, а только тяжелым

— Сколько у нас ключей? — спросил Парис.

— Два, милорд.

— Один расплавь сейчас же, при мне. Будет только один ключ У меня Никто не сможет освободить тебя. — Парис повел Табризию к себе в комнату и приковал к кровати.

— Ты бредила свободой, будто сидела под арестом, а не жила как гостья. А теперь попробуй, что значит оказаться арестованной на самом деле.

За этим грубоватым обращением Парис скрывал истинные чувства — тревогу и беспокойство за Табризию Он хотел обезопасить ее даже от нее самой, не дать ей возможности навредить себе. Он видел, что Табризия хочет освободиться от него и при малейшей возможности снова попытается сделать это Подобная мысль почему-то была невыносима Парису За дверью он увидел Александрию

— Я запрещаю тебе и всем остальным общаться с ней.

Широкими шагами он направился к лестнице.

Табризия понимала: его кровать следует воспринимать как знак того, что он вернется и подчинит ее себе окончательно.

— Александрия! — позвала Табризия Никакого ответа.

— Александрия! Иди сюда! — закричала Табризия.

— Парис запретил, — испуганно прошептала Александрия.

— К черту Париса! — Гнев Тэбби выплеснулся наружу. — Я раздета! Принеси одежду! Туфли и чулки! У меня замерзли ноги.

Александрия незаметно проскользнула в комнату Табризии и через несколько минут вернулась с ее вещами. Но как надеть черные шелковые чулки? С одним проблем не было, а второй пришлось пропускать под железной оковой. Девушки поколдовали и справились — чего не сделаешь ради красоты! Табризия надела красные кожаные туфли и спросила:

— А подвязки?

— Не могу найти, — проговорила Александрия, в который раз обернувшись на дверь.

— Давай твои, — потребовала Табризия Гнев и ярость разгорались в ней с каждой секундой На подвязках Александрии были цветочки розового цвета, но в ослеплении

— Тэбби их даже не заметила

— Боже мой, я ничего не могу надеть! Действительно, как мне просунуть руки и ноги — я же прикована к кровати — Ее глаза горели от гневного разочарования.

— Знаешь, ты сейчас еще красивее, чем всегда, — восхищенно сказала Александрия

— О Господи, ну найди мне что-нибудь, пока он не вернулся! Ведь ты сама виновата, да и я, конечно, тоже.

— Дай подумать, дай подумать . Что-то без рукавов. О, знаю! Черный корсет Шеннон! Мы снимем кружева, обернем его вокруг тебя, а потом прицепим их снова.

— Александрия, принеси маленький кинжал, тот, что купила на ярмарке!

— Что ты собираешься делать? — выпучила глаза Александрия.

— Я собираюсь защищаться любой ценой. Давай быстро, пока он не вернулся.

Закончив манипуляции с одеждой, Табризия в отчаянии осмотрела себя. Корсет еще выше поднял грудь, выставляя ее верхнюю часть напоказ. Александрия окинула подругу удовлетворенным взглядом.

— Так, спереди ты, можно сказать, прикрыта. Но вот сзади… Хм, корсет подрезан так высоко, что сзади довольно сильно, довольно много… на виду.

— Ты хочешь сказать, у меня совершенно голая задница, — сделала вывод Табризия.

— Сейчас подкину поленце в камин, будет потеплее. А если ты все еще мерзнешь, стяни с кровати Париса меховое покрывало и завернись в него А мне пора идти, Тэбби. Он же меня отлупит

— Не надо рассказывать, какой у тебя дикий брат. Сама знаю, — сказала Тэбби, засовывая кинжал между грудей. — Лучше спрячься до вечера, он прекрасно знает, что ты во всем этом участвовала

Оставшись одна, Тэбби стала терзаться злостью и гневом. Она корила себя за трусость на берегу. Надо было ударить его в лицо, выцарапать глаза! Она села на кровать и уставилась на железные наручники, будто от взгляда они могли открыться и выпустить ее на свободу. Ничего подобного, конечно, не случилось. Но внезапно она ощутила прилив ярости и сил. Она не знала, сколько времени он продержит ее прикованной, но чем дольше, тем она станет сильнее. Разбойник Кокберн придет и захочет изнасиловать ее. Но Тэбби поклялась, что скорее умрет, чем позволит взять себя. Она ненавидела его с такой страстью, как никогда и никого в жизни. Ее кровь вскипела, она покажет этому рыжему дьяволу, пусть только попробует прикоснуться к ней!

Тэбби провела рукой по мохнатой волчьей шкуре на кровати. Этот мужчина жил среди настоящей роскоши! Балдахин — из черного бархата с вышитыми золотом драконами. На маленьком столике рядом с украшенным драгоценными камнями золотым кубком валялись изумрудная серьга, бриллиантовый перстень и огромная застежка из дымчатого кварца. Стены увешаны гобеленами, не только сохранявшими тепло, но и украшавшими комнату. Никаких половиков — всюду восточные ковры с длинным ворсом, скорее всего отнятые при налете на бедное, ничего не подозревающее китайское суденышко В оконном проеме лежали мягкие бархатные подушки Тэбби посмотрела поверх них, в прорезь окна, и увидела пурпур холмов Ламмермур.

Стемнело. Пламя камина отбрасывало увеличенные тени на стены, подгоревшее полено с треском упало в топке, и Табризия вздрогнула Сердце оборвалось: шаги! Парис вошел с факелом, закрепил его на стене Табризия замерла.