Негодование Харухи Судзумии - [21]

— То есть получается, что Судзумия-сан хочет узнать о характере твоих прежних любовных отношений. Поэтому одним из жанров она выбрала романтический рассказ. Она могла бы прямо написать «ваши любовные переживания», но… проявилась обычная для Судзумии-сан некоторая нерешительность.

Это где ты в ней нашёл хоть след нерешительности? Она кругом и насквозь человек, плевавший на сдержанность и правила тона.

Коидзуми усмехнулся:

— В области, именуемой сердцем. Если так посмотреть, Судзумия-сан очень ясно чувствует, какие границы в самом деле нельзя переходить. Быть может, бессознательно, но тем более удивительной следует назвать остроту её восприятия. Фактически, она никогда не совершает поступков, которыми могла бы потоптаться у нас в душах. Во всяком случае, я таких не помню. Даже наоборот, это мне зачастую приходится забираться в подсознание к Судзумии-сан…

Между прочим, и я там раза два бывал.

— Но слов, что она сдержанности не знает, назад не заберу, — отбивался я, чем мог, — Иначе бы она не врывалась, вышибая с ноги дверь, в школьный совет, и вообще не захватывала бы сперва литературного кружка. И не задавала бы такой ерунды сочинять.

— Ладно тебе, что такого? В конечном счёте, не такой уж это плохой номер. Защищая молодёжный кружок, старшеклассники выступили против всемогущего главы совета…

Коидзуми так воодушевлённо посмотрел вдаль, что даже мурашки по коже пошли, а затем снова улыбнулся:

— Честно говоря, я о такой школьной жизни только мечтал. Я начинаю подумывать о том, чтобы признать Судзумию-сан богом и поклоняться ей. Желания она ведь уже исполняет…

Да ты же всё это сам и сочинил. Какое это исполнение желания, когда ты сверху дёргаешь за верёвочки! Впрочем, признаю, что потрудиться пришлось немало.

— Но какой тебе выпадет лот — этим мы управлять не пытались. Давай вернёмся к исходному разговору. Говоря попросту, Судзумия-сан ждёт, что ты напишешь о чём-то вроде своей философии любви. Между прочим, да позволено мне будет сказать, что и я бы о ней прочёл…

Уже чуть громче Коидзуми сказал:

— Как мне доводилось слышать, в средней школе ты как будто был весьма дружен с одной девочкой. Может, возьмёшь этот случай за основу?…

Сколько раз вам всем повторять? Ничего такого у нас с ней не было!

Сдвинув брови и разминая между прочим пальцы, я украдкой глянул на лица двух девушек в клубной комнате.

Асахина-сан целиком посвятила себя созданию иллюстрированной сказки, и похоже было, что наш разговор до неё совершенно не долетал.

Нагато…

Судя по всему, и она полностью сосредоточила визуальное восприятие на чтении, но вот проверить звуковое восприятие я никак не мог, и более того, каким тихим голосом не говори, а скрыть что-либо от Нагато мне не представлялось возможным.

И вообще, чего это я должен нервничать? Почему и Куникида, и Накагава, все мои бывшие одноклассники из средней школы как на подбор разделяют это недоразумение? Дурдом какой-то.

— В общем, ни говорить, ни писать об этом я не собираюсь, — заявил я. Особенно всяким приветливо щурящимся и попусту любопытствующим пройдо…. э, Коидзуми! Что это за понимание на твоём лице?! Говорю же, не так всё! Мне просто неохота ворошить прошлое! Там не о чем рассказывать совершенно.

— Ну, предположим, что я поверил.

Фраза меня рассердила, но Коидзуми, не умолкая, выдвинул новое предложение:

— Тогда постарайся срочно вспомнить что-нибудь ещё, о чём можно было бы написать. Хоть один-то случай какой-нибудь должен найтись. С кем-нибудь когда-нибудь ходил на свидание, кто-нибудь тебе признавался в любви…

Не было такого.

— собирался сказать я, но передумал, наполовину открыв рот. Увидев это, Коидзуми улыбнулся шире:

— Было, да? Вот это как раз то, что нужно. То, что хочет знать Судзумия-сан, а заодно и я. Об этом и напиши.

С каких это пор ты стал заместителем главного редактора? Давай-ка иди сочиняй своё «Таинственное исчезновение Сямисэна», или что там у тебя. О чём мне писать — я как-нибудь сам решу.

— Ну разумеется, решишь ты. Я говорю лишь на правах простого наблюдателя, в лучшем случае — советчика. Хотя сейчас мне кажется, что я представляю точку зрения Судзумии-сан.

Пожав плечами, Коидзуми закончил разговор и занёс руки над клавиатурой своего ноутбука.

Я задумался.

Прости, Коидзуми, но ты всё-таки заблуждаешься. Быть может, твоё воображение и покорила идея, что в средней школе я должен был хоть на короткий срок отметиться в обычных для школьников отношениях с противоположным полом, но с сожалением сообщаю, что никто мне никогда не признавался в любви, и я никому не признавался. Первую любовь я испытал к своей гораздо более взрослой кузине, но кузина эта сбежала с каким-то отморозком. Травмирован я, конечно, был, но и это дело далёкого прошлого.

Что там признания в любви, я и на свиданиях не был.

Но одна картина вдруг воскресла на внутренней поверхности моих век.

Картину эту я видел около года назад, после окончания выпускной церемонии в средней школе, прямо перед тем, как я пришёл в эту старшую школу. Мне тогда и в страшном сне не могло привидеться, что став старшеклассником, я буду вести такую суматошную жизнь, и я беспечно тянул последние весенние каникулы в средней школе.