Негласная карьера - [59]

– В отделе труда. Похоже, мы все определились на государственную службу.

Бергер ухмыльнулся.

Поммеренке остался доволен своей находчивостью. Судя по всему, никто из прежних товарищей ничего не заподозрил. Ведь Бергер входил и в университетское партийное руководство. Если бы там было бы что-нибудь известно о Поммеренке, Бергер обязательно бы знал.

Рюдигер и потом временами встречал прежних знакомых. Но испуг, который он переживал каждый раз, оказывался напрасным. Работа в государственных учреждениях была вполне обычной. Разумеется, Поммеренке никому не говорил, где именно он работает.

Спустя несколько лет Рюдигер снова увиделся с Феликсом. За две-три недели до этого Рюдигера назначили заместителем начальника отдела. Барбара все еще не знала, где, собственно, трудится ее муж на благо свободного демократического строя. У них сложилось молчаливое соглашение не разговаривать о его работе. Считалось, что дома говорить о канцелярской текучке неинтересно.

Пожалуй, Барбара даже радовалась тому, что муж не докучал ей нытьем из-за служебных неурядиц. Иногда за ужином она рассказывала Рюдигеру, что молодые матери, сидя во дворе с малышами, жалуются друг другу на мужей, которые изводят их занудными пересказами неприятностей по работе, чтобы изжить таким образом свои стрессы.

Однажды Барбара потащила Рюдигера в кино смотреть «Belle de jour».[vi] Рюдигеру нравилась Катрин Денев, исполнительница главной роли. Барбару заинтриговала двойная жизнь красивой женщины, которая, протестуя против буржуазного брака и своей роли примерной супруги, становилась куртизанкой на то время, пока ее муж находился на службе. После фильма Барбаре захотелось обменяться впечатлениями. Соседка взялась посидеть с Конни до двенадцати, поэтому у них хватало времени зайти в ресторанчик по соседству. Найдя свободный столик, они уселись. Рюдигер, как всегда, так, чтобы видеть входную дверь и зал.

Пикантность разговора состояла в том, что Барбару интересовало, возможно ли вообще такое, чтобы муж или жена сумели полностью сохранить в секрете друг от друга свой образ жизни. Рюдигер мог бы тут многое поведать, исходя из личного опыта. Но он ограничился лишь замечанием, что миллионы мужей и жен обманывают друг друга, оставаясь вне всяких подозрений.

– Ко мне это, разумеется, не относится, – сказал он и плутовски подмигнул Барбаре, хотя говорил чистую правду.

Барбара продолжала рассуждать, он слушал ее вполуха, так как его заинтересовала компания за столом наискосок. Там под взрывы хохота рассказывали анекдоты из школьной жизни. Судя по сложенным рядом спортивным сумкам, это были, видимо, учителя, зашедшие сюда посидеть после какого-то спортивного мероприятия.

Неожиданно (вероятно, он даже вздрогнул, потому что Барбара сразу же спросила: «Что случилось?») Рюдигер услышал хорошо знакомый голос Феликса, с которым он не встречался уже очень давно.

– Ничего, – ответил он Барбаре. – Продолжай.

С этого момента все внимание Рюдигера, не рискнувшего обернуться, сосредоточилось на разговоре за соседним столом.

Говорил Феликс:

– Один учитель немецкого из нашей школы, руководствуясь самыми благими намерениями, записал ругательства, которые особенно популярны у школьников с пятого по десятый класс. Скверная картина. В пятом классе ребята обзывают друг друга «уродами» и «наркоманами». В шестом и того хуже – «жидами». И тут наш учитель дал промашку. Он решил проанализировать свои записи с десятиклассниками, чтобы те поняли, что так ругаться нельзя. Результат оказался прямо противоположным. Словесник лишь расширил арсенал наиболее ходовых ругательств. Примерно то же самое происходит с нашими обществоведами, которые разносят на уроках журнал «Браво», чтобы отвадить от него ребят. Вместо этого число подписчиков увеличивается.

Теперь Рюдигер уже почти совсем не слушал Барбару и лишь время от времени поддакивал ей или кидал банальные реплики. На занятиях по «управлению кадрами» он усвоил, что большинству людей хочется просто выговориться и с ними достаточно лишь делать вид, будто поддерживаешь беседу. Вот и Барбара сегодня именно выговаривалась, а Рюдигер умело исполнял роль внимательного слушателя.

Кое-какие истории с соседнего стола смешили его. Рюдигеру даже приходилось крепиться, чтобы не расхохотаться и сохранить сосредоточенное выражение лица. Барбара, говорившая серьезно, обиделась бы, если бы на лице у пего появилась идиотская улыбка.

– Практикантом я давал урок третьеклассникам, – рассказывал приятель Феликса. – Прочитал им рассказ, разобрал его с ребятами. Все шло, как задумано. Мне даже казалось, что это мой звездный час. После звонка я, довольный собой, начал собирать портфель. Ко мне подошел мальчуган. Он едва выглядывал из-за стола. И вот этот шпингалет вдруг спрашивает: «А вы разве хотите стать учителем?»

Следующей рассказывала женщина, которая была либо простужена, либо отличалась пристрастием к никотину и алкоголю. По ее прежним репликам Рюдигер уже догадался, что она работает в школе для трудновоспитуемых. Голосом Зары Леандер женщина поведала, как к ней пришла мать одного ученика.