Негерой (воспоминания о неслучившемся) - [12]
Проводив друга, мы рухнули в кровать, которую хлопотунья Маруся непонятно когда к моему удивлению ухитрилась застелить свежим бельем. И забылись богатырским сном до следующего утра.
В МИД, слегка проверившись по пути от греха, я прибыл на следующий день аккурат к 9.00, прихватив сувениры для своих немногочисленных старых знакомых и приятелей со Смоленки. Встретили меня радушно, с объятиями, дружескими похлопываниями по плечу и благодарностью за привезенный колониальный товар. Потом – те же вопросы: почто внезапно приехал? Те же ответы – сказочное наследство.
Далее обязательный заход в кабинет к моему «любимому» тамошнему начальству. С вручением стандартных гостинцев, дежурными, но теплыми улыбками и пустыми вопросами. Имена и отчества друг друга вспоминали с трудом. Жаль, такие милые люди, а видимся редко.
Потом я по-тихому слинял из МИДа. Прошелся пешочком по любимому до комка в горле Арбату (мои детство и юность, как-никак) и к обеду образовался в Конторе, как и было приказано. Меня ждали, конечно, но встретили не особо торжественно, без пафоса.
Что нового мог я рассказать о своем агенте? За последние три года я встречался с ним всего несколько раз – в Аддис-Абебе, Дакаре и дважды в Португалии. «Гектор» приезжал туда по делам своего ведомства, тоже, между прочим, иностранных дел, где он служил в ранге одного из заместителей министра. Я – по делам своего, в составе каких-нибудь делегаций на переговорах по важнейшим международным проблемам. Ну, например, «выращивания бананов на Гавайских островах».
Встречи с ним проводились накоротке. «Случайно» сталкивались где-нибудь в пустынных коридорах отеля на встречных курсах. Место и время, естественно, согласовывалось заранее. Быстренько заходили за угол: он мне желанную папочку со свеженькими документами, а ему в ответку такую же с иностранными дензнаками. И все, разбежались. Времени сесть, по душам поговорить, как когда-то в Лоренсии, не было – кругом местная и иностранная контрразведки всех цветов и оттенков кожи. Дай Бог ноги унести.
Кстати, прибывшего в Москву из Лузанвиля инкогнито Пашу мы, посовещавшись с Марусей, решили на период «смутного времени» и поиска в Центре «крайнего» разместить у себя. Тем более, что все его домашние остались в Лоренсии. Так спокойнее! У нас мальчонка будет «одет, обут и накормлен», под присмотром всегда, на коротком поводке. А то мало ли какие фантазии могут прийти в его кудрявую головушку. Парень он из себя видный, упакован по последней моде, да вдобавок все карманы забиты чеками «Внешпосылторга».
Каждый божий день после возвращения из Леса и плотного ужина говорили мы с Павлом только о нашем «Гекторе». Других тем, как вы понимаете, у нас просто не находилось. Жена тихонько беззлобно ворчала: «Накурили-то, хоть топор вешай». Однако опустевшие бутылки меняла на полные безропотно. Понимала, умница, что у нас в душе творится!
Когда в 70-х, отучившись на одном из факультетов нашей разведбурсы, я пришел в Ясенево, меня определили в направление Куркова. Старшие товарищи сказали, что мне повезло. Мол, мужик он толковый, опытный, а главное всегда стоит горой за своих ребят. Направленец долгих разговоров со мной не разговаривал, не до меня было. Молча привел в соседний кабинет, открыл дверь без стука и, немного оробевшего, подтолкнул внутрь.
– Иваныч, нашего полку прибыло. Принимай молодое пополнение. Прошу любить и жаловать. – В кабинете сидели за рабочими столами и лихо строчили на пишущих машинках два мужика. Один – помоложе, с виду всего лишь лет на пять старше меня.
– Слава, – представился он, слегка привстав, и, дружелюбно улыбнувшись, протянул широкую ладонь. Тому, кто оказался Иванычем, было лет 40–45. Он бросил на меня короткий изучающий взгляд. Скупо процедил: «Привет, как сам?». Пожал руку и, не дожидаясь моего дежурного ответа на свой дежурный вопрос, вновь уткнулся в машинку. Слава с хитрющими глазами и широченной доброй улыбкой на лице вышел из-за стола, обнял меня за плечи и пафосно сказал: «Старичок, если бы ты знал, как мы тебя ждали…». Направленец и Иваныч безмолствовали!
Я тогда еще абсолютно здоровой печенкой, не отравленной вредным импортным алкоголем, тоскливо почувствовал неумолимое приближение беды. И она не заставила себя долго ждать. Не разжимая цепких объятий, Славка подвел меня, вернее сказать, подтащил мое безжизненное тело к большому металлическому сейфу, угрюмо стоящему в углу кабинета. Поколдовав немного над ключом, жестом фокусника, достающего из цилиндра кролика, приоткрыл одну створку. Оттуда на меня, как Ниагарский водопад, полились потоки каких-то документов, подшивки иностранных газет, папки-скоросшиватели, материалы ТАСС и всякая фигня.
Спиной уловив на себе негодующий взгляд направленца (что же у тебя, раздолбая, за бардак в сейфе!), Слава поспешил его успокоить, мол, это все несекретные… Удивительно, но не одна бумага не упала на пол, так ловко Славик плечом перекрыл льющийся из сейфа могучий поток, к счастью, действительно несекретной документации. Иваныч, комментируя ситуацию, мрачно изрек:
– Ну, Слав, везет тебе. При старом-то режиме тебя за такое «образцовое» ведение делопроизводства знаешь куда отправили бы? Не за бугор круасаны заморские жрать, а поближе. Туда, куда Макар телят не гонял! Это еще при самом удачном раскладе…
