Негасимое пламя - [16]

— Привет, папа, — крикнула Гвен, когда он вошел в гостиную, обнимая за плечи Мифф. Нийл высвободил из кресла свою тонкую долговязую фигуру.

— Трудный день, сэр? — спросил он.

— Да, пожалуй, — согласился Дэвид.

Он наклонился поцеловать светлую головку Гвен.

— А ты, крошка, обязательно спустишь петлю, если хоть на минуту оторвешь глаза, — шутливо сказал он.

Разговор за обедом, как всегда, был легким и непринужденным. Пока Дэвид разрезал жаркое, Гвен весело рассказывала о забавных проделках ребятишек в детском саду. Герти, стоя у стула Дэвида, возбужденно пискнула:

— Мне тоже можно скушать кусочек. Миссис Ивенс говорит, что у него копыто не раздвоенное.

— У кого — у барашка? — спросил Дэвид. — Что ж, возможно, он же был еще совсем младенцем.

— Я бы не поручился за это, — Нийл не мог удержаться, чтобы не высказать свое профессиональное мнение.

— Ради бога, дайте девочке хоть раз спокойно поесть, — воскликнула Клер.

В тех случаях, когда Герти поддавалась искушению отведать жаркого, как сегодня, ее совесть можно было успокоить лишь уверением, что это «не раздвоенное копыто».

Она весело умчалась на кухню, унося с собой на тарелке ломтик «соблазна» с гарниром из овощей.

— Как твои дела, сынок? — с уважением спросил Давид.

— Мне повезло. — Нийл улыбнулся своим мыслям. — Неожиданно умер один старик, и меня попросили сделать вскрытие. Я был очень рад, потому что…

— У тебя просто какая-то страсть к трупам, — набросилась на него Гвен.

— О, пожалуйста, — взмолилась Клер, — никаких вскрытий за обедом!

— Для меня это было очень важно, — обиженно сказал Нийл. — Вскрытие помогло доказать, что мой диагноз был правилен, а старый Сентсбери допустил ошибку.

Все знали, как гордился Нийл своим недавним назначением на должность ассистента патологоанатома.

— Я радуюсь каждой твоей удаче, дорогой, — Клер ласково взглянула на сына, — но ты знаешь, меня просто мутит, когда…

— Это, безусловно, интересно, — вмешался Дэвид. — Я с удовольствием послушаю тебя, но попозже. Ты уже пересадила петуньи, милая?

— Ах, Дэвид, но ведь сегодня весь день шел дождь! — нетерпеливо воскликнула Клер. — Разве ты не заметил?

И она принялась рассказывать, что дождь смыл всю ее цветочную рассаду и произвел опустошения в клумбе хризантем; что крыша на кухне протекла и канализация тоже неисправна.

Мифф говорила мало. Она слушала нежный жалобный лепет матери, болтовню Гвен и короткие замечания, которыми обменивались отец с Нийлом, и смотрела на всех с ласковой, любящей улыбкой; ее серьезные темные глаза угадывали в лице каждого скрытые мысли и чувства.

Сама она провела день в лихорадочной работе: назревала забастовка, в конторе толпились возмущенные рабочие, надо было принимать их жалобы, проверять размеры пособий, организовывать встречи и собрания. Но ее близкие не интересовались делами профсоюза. Да и у нее самой не было желания обсуждать их с кем-либо, кроме тех, кого они лично касались.

Мифф еще раньше начала замечать в отце какую-то отчужденность и сосредоточенность. Со дня смерти Роба он утратил свою веселую беспечность и добродушную насмешливость, столь характерные для него в отношениях с семьей и друзьями.

Как странно, думала она, что смерть Роба оставила в его сердце более глубокий след, чем в сердце матери. Разумеется, Клер все еще горевала. Слезы навертывались у нее на глаза всякий раз, когда при ней упоминали имя Роба, однако опа оказалась в силах приспособиться к жизни, в которой его уже не было. И они все — Гвен, Нийл и она, Мифф, тоже. Только в отце была какая-то горькая неприкаянность; казалось, жестокие угрызения совести не покидают его ни на минуту. И все же сегодня вечером ей почудилась в его обычном угнетенном состоянии какая-то перемена: словно наступило внезапное облегчение. После обеда все перешли в гостиную, и она не удивилась, когда отец заговорил.

— Хорошо, что мы все собрались вместе. Мне надо вам кое-что сообщить.

Он повернулся и снял с каминной полки деревянный полированный кубок, в котором держал табак. Вытряхнул из трубки золу, медленно набил ее, придавил пальцем табак, поднес к трубке спичку и, затянувшись, обвел всех взглядом.

— Я ушел из «Диспетч».

— Дэвид! — первой опомнилась Клер.

— Вот те на! Но почему, черт возьми! — почти одновременно воскликнули Гвен и Нийл. Мифф, понимая, как дорого стоили отцу эти слова, в напряжении молча ждала объяснений.

— Отнеситесь к этому спокойно. — Дэвид откинулся в кресле, смущенно улыбаясь, словно напроказивший школьник.

— Ну, по крайней мере, ты мог бы мне заранее сказать, что у тебя в редакции какие-то неприятности, — жалобно пробормотала Клер, опускаясь в кресло напротив него.

— Неприятностей не было, — мягко сказал Дэвид. — Мне просто не хотелось огорчать тебя, дорогая, прежде чем я приму окончательное решение.

— Ты хочешь сказать, что сам дал себе отставку? — спросил Нийл.

— Да, пожалуй, что так, — согласился Дэвид, задумчиво потягивая трубку. — Это нелегко объяснить… Дело в том, что с некоторого времени я с отвращением исполнял свои обязанности. Это ведь не научная работа, как у тебя, сынок, а нечто совсем противоположное. Работа, в корне противоречащая науке.