Негасимое пламя - [23]
Прошло немало дней, прежде чем я сообразил, что, собственно, случилось. Чарльз, беспокоясь обо мне, принял на себя бремя ночных вахт — отчасти и впрямь для того, чтобы помочь другим офицерам, но в большей степени затем, чтобы избавить меня от ночных кошмаров в жуткой каюте! Он сделал это так же просто и непринужденно, как недавно снабдил меня сухой одеждой. Необыкновенный человек — чувствуя расположение к себе, он откликался на него с той щедрой деликатностью и теплотой, какие я встречал до сих пор только у Добби, нашей гувернантки. Забота о пассажирах была у него в крови, он умудрялся проявлять ее ненавязчиво, в мелочах. Целая наука, настоящий талант подмечать такое: устранять досадные недоразумения, поддерживать в приятных мелочах, маневрировать и строить планы, почти незаметные для остальных, хотя внимательный адресат рано или поздно о них все-таки догадывался. «Странная особенность для боевого офицера-моряка», — подумал я. С другой стороны, вспомнились его слова, что корабли, мол, как женщины… Большую часть жизни Чарльз опекал корабль, как верный муж, заботясь о судне и в порту, и в открытом море, рачительный и экономный, как лавочник!
Уже давно рассвело, а я все спал — в мою темную конуру солнечный свет не заглядывал. Проснулся я оттого, что Филлипс настырно тряс меня за плечо.
— Убирайтесь. Оставьте меня в покое.
— Сэр! Поднимайтесь! Сэр!
— Да какого дьявола вам надобно?!
— Вставайте, сэр. Вас капитан требует.
— Зачем?
— У них там свадьба сегодня.
Свадьба в открытом море! Такое событие не может не вызвать сплетен, тем более на корабле. Пересудами сопровождалась даже помолвка. А уж теперь! Самый нелюбопытный читатель, и тот подумает: «Что это они — подождать не могли?» Следующей его мыслью будет: «А! Выходит, не могли?!» Однако все на корабле прекрасно знали, что жених, весьма уважаемый на нижних палубах, умирает, так что ситуация к сплетням не располагала. Правда, в пассажирском салоне, по моим сведениям, к Преттимену относились с легкой симпатией или вовсе безразлично. Мисс Грэнхем же в своей жизни претерпела серьезные испытания. Она росла без особых печалей, пока смерть отца, каноника Грэнхема, не вынудила ее принять манеры и обличье гувернантки. Брак с человеком, еще менее стесненным материально, чем каноник англиканской церкви, позволил ей расстаться с надоевшей личиной. Хотя что толку судить о чужих мыслях и побуждениях? На первый взгляд мисс Грэнхем казалась женщиной достойной и умной, но суровой и аскетичной. Впрочем, совсем недавно обнаружилось, что ей свойственно человеческое тепло — открытие столь же неожиданное, сколь и приятное. Именно потому меня ранила мысль о том, что она раньше времени уступила заигрываниям жениха. Я впервые встретил леди, которая продемонстрировала положенное ей достоинство и благородство, и что же? Меня постигло жестокое разочарование. В любом случае эта свадьба не располагала к веселью — скорее к слезам, что так часто готовы проливать женщины.
Постараюсь, как смогу, описать памятное событие. Что-то вроде записок капитана Кука, хотя участниками стали не чернокожие дикари, а белые люди, некоторые из них даже дворяне. Похоже, все на корабле стремились открыто продемонстрировать хотя бы часть истинной природы человека: его врожденные предрассудки, его любовь к церемониям и его откровенную радость при праздновании настоящей причины бракосочетания — стремления к продолжению рода, победы животного начала в человеке!
Итак, постараюсь быть точным. Женщине в таких делах отводится более серьезная роль, чем мужчине. Ранним утром к мисс Грэнхем явились миссис Ист, миссис Пайк и миссис Брокльбанк. Как мне доложили, дамам удалось отговорить ее от матросской робы. Женская половина судна пребывала в твердой уверенности, что для будущего жертвоприношения невеста должна быть одета надлежащим образом. Вопрос спорный. Жених умирал и — несмотря на то, что дамы этого не знали — жертва была уже принесена. Как бы то ни было, кругом кипели обсуждения и раздавались шутки: иногда довольно смелые, если не сказать вульгарные. Дальше всех зашел мистер Томми Тейлор. Рассуждая о медовом месяце, на самом деле по многим причинам невозможном, он произнес голосом тихим, но прерываемым взрывами дикого смеха, похожего, как обычно, на хохот гиены. Я написал: «как обычно», но с течением времени мальчишеское в Тейлоре проявлялось все меньше, а вот звериное, гиенье — все больше… Впрочем, я отвлекся. Итак, Томми заметил — между прочим, в присутствии одной из дам, — что мисс Грэнхем станет похожа на адмиральские канты. Подвергнутый тщательному допросу — в чем же тут сходство, признался, что леди точно так же «фигурно закрутят и уложат». Кипя от возмущения, я счел своим долгом отвесить ему такую затрещину, от которой в голове у него загудело, а глаза, как я с удовольствием заметил, сошлись у переносицы не меньше, чем на минуту.
В коридоре собралось живописная и впечатляющая компания. Целая процессия переселенцев явилась в обыкновенно закрытый для них отсек. Без всякого приглашения они смешались с пассажирами. Мистер Брокльбанк нацепил розовый галстук и избавился от своей накидки. Мужчины щеголяли розетками в петлицах, явно сохранившимися еще с бала. Женщины принарядились и выглядели, во всяком случае, опрятно. Я, понятное дело, тоже облачился в подходящий случаю костюм, а Боулс и Олдмедоу никогда их и не снимали. Тщедушного мистера Пайка нигде не было видно. Настроение у всех было самое радужное.
«Повелитель мух». Подлинный шедевр мировой литературы. Странная, страшная и бесконечно притягательная книга. Книга, которую трудно читать – и от которой невозможно оторваться.История благовоспитанных мальчиков, внезапно оказавшихся на необитаемом острове.Философская притча о том, что может произойти с людьми, забывшими о любви и милосердии. Гротескная антиутопия, роман-предупреждение и, конечно, напоминание о хрупкости мира, в котором живем мы все.
Одно из самых совершенных произведений английской литературы.«Морская» трилогия Голдинга.Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым – и существующим.Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии – жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.Фантазер Эдмунд – не участник, а лишь сторонний наблюдатель историй, разыгрывающихся у него на глазах.
Лейтенант потерпевшего крушение торпедоносца по имени Кристофер Мартин прилагает титанические усилия, чтобы взобраться на неприступный утес и затем выжить на голом клочке суши. В его сознании всплывают сцены из разных периодов жизни, жалкой, подленькой, – жизни, которой больше подошло бы слово «выживание».Голдинг говорил, что его роман – притча о человеке, который лишился сначала всего, к чему так стремился, а потом «актом свободной воли принял вызов своего Бога» и вступил с ним в соперничество. «Таков обычный человек: мучимый и мучающий других, ведущий в одиночку мужественную битву против Бога».
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Сборник "Сила сильных" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В очередной том вошли произведения классиков мировой литературы Джека Лондона "До Адама" и "Сила сильных", Герберта Уэллса "Это было в каменном веке", Уильяма Голдинга "Наследники", а также научно-художественная книга замечательного чешского ученого и популяризатора Йожефа Аугусты "Великие открытия"Содержание:Джек Лондон — До Адама (пер. Н. Банникова)Джек Лондон — Сила сильных (пер.
«Двойной язык» – последнее произведение Уильяма Голдинга. Произведение обманчиво «историчное», обманчиво «упрощенное для восприятия». Однако история дельфийской пифии, болезненно и остро пытающейся осознать свое место в мире и свой путь во времени и пространстве, притягивает читателя точно странный магнит. Притягивает – и удерживает в микрокосме текста. Потому что – может, и есть пророки в своем отечестве, но жребий признанных – тяжелее судьбы гонимых…
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Одно из самых совершенных произведений английской литературы. «Морская» трилогия Голдинга. Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым — и существующим. Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии — жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.
Одно из самых совершенных произведений английской литературы. «Морская» трилогия Голдинга. Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым — и существующим. Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии — жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.
О чем бы ни писал Маркес, он пишет, в сущности, о любви. О любви — и «Сто лет одиночества», и «Вспоминая моих несчастных шлюшек», и, разумеется, «О любви и прочих бесах»…Юную маркизу Марию сочли одержимой бесами и заточили в монастырь. Спасать ее душу взялся молодой священник Каэтано.Родные девушки и благочестивые монахини забыли старинную испанскую пословицу: «Коли огонь к пороху подносят, добра не жди».И что дальше?Любовь! Страсть!А бесов любви и страсти, как известно, не изгнать ни постом, ни молитвой, ни даже пламенем костра…