Нефть и внешняя политика - [31]

Такой внезапный отказ был тем более подозрителен, что присутствие иностранных войск на территории Ирана не помешало этому же правительству: а) 29 апреля 1944 г. продлить права на концессию Англо-иранской нефтяной компании; б) вести переговоры в течение первых девяти месяцев 1944 г. с представителями «Ройал датч-Шелл», «Стандард ойл» и «Синклер ойл корпорэйшн» по поводу предоставления им новых концессий на юге Ирана.

Несомненно, что если бы не предложение Советского Союза о предоставлении ему концессии в Иране, заявки английских и американских компаний были бы удовлетворены. Однако изменение позиций Саеда в вопросе о предоставлении концессий нашло горячую поддержку со стороны тех самых нефтяных компаний, чьи просьбы о получении дополнительных концессий на юге теперь, в связи с решением правительства, не могли быть удовлетворены. Было очевидно, что они готовы скорее отказаться от получения дополнительных концессий, чем согласиться на предоставление Советскому Союзу возможности участвовать в разработке нефтяных месторождений Ирана.

Это предположение подтверждается тем фактом, что в иранский комитет, который должен был рассматривать предложения о концессиях, входили небезызвестный Вивиан, советник по финансовым вопросам государственного департамента, и упоминавшиеся выше Герберт Гувер младший и А. А. Кэртис!

Ввиду того что Советский Союз предложил такие справедливые и выгодные для Ирана условия концессии, какие еще никто никогда ему не предлагал, премьер-министр не мог выдвинуть никаких аргументов, кроме того, что он должен был придерживаться принципа равновесия и предоставления равных условий иностранным концессионерам. Если учесть большую заинтересованность Англо-иранской нефтяной компании в южных районах и ее влияние на них, то лицемерный и уклончивый характер этого ответа станет особенно очевидным.

В Иране по-разному реагировали на прекращение переговоров с Советским Союзом. Члены меджлиса, а также представители высших классов, не имевшие к нему отношения, почувствовали подлинное облегчение. Если даже они и не были прямо связаны с Англоиранской нефтяной компанией, то все равно опасались, что справедливые и выгодные предложения, выдвигаемые Советским Союзом, послужат толчком к коренным изменениям в Иране. Несомненно, что иностранные нефтяные компании, имевшие концессии в Иране, также опасались этого.

Однако то, что было предметом опасения для немногих, являлось надеждой для большинства. Наиболее здравомыслящие и дальновидные члены меджлиса считали, что пренебрегать предложениями такого сильного соседа, как СССР, без всяких на то оснований, нерационально и невыгодно как с точки зрения внутренней, так и внешней политики. Стало очевидным, что падение правительства Саеда неизбежно.

Как и после первой мировой войны, жесткая и негибкая политика правительства вызвала оппозицию на севере и на юге страны. На севере требовали самоуправления и культурной автономии. На юге была вновь сформирована независимая армия, вновь усилилась власть местных шейхов и других представителей феодальной знати. Нельзя, конечно, отрицать, что и те, и другие события встречали благосклонное отношение оккупационных властей как Северного, так и Южного Ирана. Но, как выразился Филиппс Прайс, член английского парламента, «создалось опасное положение в силу того, что Россия поддерживает создание автономного режима и проведение реформ в Иранском Азербайджане, между тем как англичане и американцы поддерживают наиболее реакционные элементы в стране»[20].

Во время оккупации союзниками Ирана правительство в вопросах внутренней политики фактически придерживалось двух противоречащих друг другу линий. В советской зоне преследования профсоюзов и рабочих партий были, естественно, прекращены; в результате этого эксплуатация, конкуренция, взяточничество и коррупция уменьшились, а социальная помощь и гражданские свободы были расширены. Между тем в других районах царили все те же злоупотребления, безудержная нажива и беспредельная коррупция. Старые методы покоились на старых устоях, и за время английского и американского господства не произошло никаких перемен ни в политике, ни в промышленности. С приближением срока вывода английских, американских и советских войск положение в Иране стало напряженным, чтобы не сказать угрожающим. На севере имели достаточно оснований опасаться, что успехи демократического движения будут немедленно ликвидированы, что в северные районы вторгнутся враждебные им военачальники и племена, которые только и ждут ухода Советской Армии. В центре и на юге военачальники и предводители племен, вооруженные лучше, чем перед войной, также ждали момента, когда можно будет свободно действовать. Их стремление играть роль в стране сочеталось с агрессивными намерениями по отношению к Советскому государству, как это случилось и после Октябрьской революции.

Иностранные наблюдатели но могли не быть заинтересованы в крушении надежд Иранского Азербайджана, ибо это наносило удар демократическому движению во всем Иране; они не могли также не быть заинтересованы в том, чтобы Северный Иран вновь превратился в потенциальный плацдарм против Советского Союза. Дипломатия атома и нефти не упускала из виду стратегического и экономического значения Северного Ирана.