Нефритовый жезл - [48]

«Я должен уйти. Немедленно», — решил он.

Гарри поднялся на ноги и беспокойно заходил по комнате, снова ероша волосы. Он никак не мог ее понять. Гарри надеялся, что если сможет заполучить Гермиону, как любую другую женщину, лежавшую под ним за последние два года, она лишится своего очарования, и он больше не будет так одержим ею. Но этого не произошло. Вместо этого она стала еще загадочней и желанней, а потом снова замкнулась в себе.

Он не мог выносить ее отстраненный, все понимающий взгляд. Гарри задыхался, чувствуя, как его охватила паника.

— Черт, — раздраженно произнес он. — Гермиона, послушай, с тобой все в порядке?

Она подняла тонкую бровь.

— Да, все хорошо, — голос ее звучал холодно, она превосходно владела собой.

— Мне нужно убраться отсюда, — пробормотал Гарри. — Извини. Знаю, я веду себя, как ублюдок, но я не могу… — он запнулся, ошеломленно покачав головой. — Я напишу… завтра.

Он был у двери раньше, прежде чем Гермиона смогла произнести:

— Не стоит так волноваться, я сама этого хотела. Не вини себя.

Гарри бросил на нее яростный взгляд и вышел, хлопнув входной дверью так, что задрожали стекла. Гермиона с трудом выбралась из постели и заперла дверь. Каждое движение причиняло колющую боль.

Гермиона была в отчаянии. Поддавшись страсти, она все разрушила! Разрушила дружбу! Теперь она будет лишена даже дружеского общения с Гарри. Она понимала, что он уже сожалеет о своей минутной слабости; в его глазах отчетливо были видны гнев и вина. Вина перед Джинни.

Гермиона не плакала. Она была наивной, когда поверила в осуществление своей мечты. Гарри никогда не принадлежал Гермионе. Он доверял ей, но не любил. Его влечение к ней не был чем-то стоящим.

«Что же теперь? — размышляла Гермиона, усаживаясь на любимый подоконник. — Продолжать работать бок о бок с Гарри? Видеть его каждый день? А, может, пора подумать о себе? Сколько можно мечтать о несбыточном? Мне двадцать восемь. Жизнь проходит мимо».

Полночь — самое время строить новые планы на будущее, особенно когда прошлые оказались пустыми фантазиями. Гермиона лежала на широком подоконнике и смотрела в звездное небе, пытаясь рассуждать здраво и логически, совершенно не обращая внимания на боль.

«Придется переехать в Австралию — к родителям. Я никогда не смогу забыть Гарри, если буду видеть его каждый день. В понедельник с утра начну связываться с Австралийским министерством, надеюсь, у них найдется для меня приличная работа».

Она не представляла, как будет трудно даже думать об этом: за годы работы в Англии она построила шикарную карьеру и завела множество друзей и знакомых,

Ее новым смелым планам не дано было осуществиться. Резкий стук в дверь разбудил ее еще до семи утра. Гермиона с трудом выбралась из постели, затем долго искала, что накинуть, и только потом пошла открывать. Потянувшись, она устало привалилась к двери и осторожно спросила:

— Кто?

— Гарри.

От неожиданности Гермиона застыла. Как она сможет забыть о нем, если он будет продолжать врываться в ее жизнь? Она не хотела, чтобы ей опять причиняли боль. Она не позволяла себе думать о том, как он взял ее. Она не могла сейчас с этим справиться, не могла принять тот факт, как он поимел ее и ушел. Джинни встала между ними. Она всегда будет между ними.

— Гермиона, — тихо скомандовал он, когда она не открыла дверь. — Нам надо поговорить. Дай мне войти.

Покусывая губы, понимая, что им надо во всем разобраться, Гермиона распахнула дверь, впуская Гарри. Она мельком взглянула на него и сразу отвела глаза.

— Будешь кофе?

— Да, и много. Я не спал.

Это было заметно. Он переоделся в джинсы и красную футболку, напоминая о цветах Гриффиндора, о тех временах, когда единственное, что волновало их обоих, — это победа на Волдемортом, Линии его лица были жестче обычного, вокруг глаз залегли темные круги. Гарри был мрачен, даже зловещ. Он последовал за Гермионой в кухню и, пока она готовила кофе, присел на высокий кухонный стул, положив одну ногу на перекладину, а другую вытянув перед собой. Он смотрел на нее, удивляясь, как ей удается выглядеть такой аккуратной, даже сейчас, когда он явно вытащил ее из постели. Не считая растрепанных каштановых волос, она выглядела холодной и отстраненной, как мраморная статуя, на которую приятно смотреть, но до которой не слишком хочется дотрагиваться.

— Я хочу тебя, — неожиданно сказал Гарри, застав Гермиону врасплох. — И планировал сделать своей, — продолжал он, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Я хотел овладеть тобой с того момента, как вошел вчера в твой дом. Просто взять, а потом остаться друзьями… Но я больше не хочу быть твоим другом, — совсем тихо добавил он.

Гермиона боялась оторвать взгляд от кофейника, всем своим видом демонстрируя безразличие.

— Я бы сказала, что все прошло по плану, — она заставила себя говорить беспечно. — Мне не с чем сравнивать, но раз обольщение сработало, значит, все прошло успешно. Я и не думала говорить «нет».

— Все пошло не так. Ты оказалась девственницей, и… я не могу забыть тебя. Я мог сделать тебе больно или…

Гермиона подняла голову, впервые она подумала о беременности. Она долго смотрела на Гарри, мысленно вспоминая заклинание, которое он произнес.