Нефритовая бабочка - [12]

- Представляешь, - сказала я вслух, - если Каро завтра явится в том же наряде: при перстнях и все такое прочее? Видел, как он усадил меня за стол? Чего доброго, завтра он мне еще и стихи читать станет.

- А почему бы и нет? - усмехнулся Нуккид. - Разве Манора не мечтает о галантном принце?

- Да, но, Кидо, в моих фантазиях он не одевается лучше меня. Мы же передеремся из-за сережек!

- А потом окажется, что он еще и танцует лучше.

- Нельзя позволить ему встретиться с Таши! Иначе я пропала!

Мне не удалось сохранить серьезного выражения лица, и я от души рассмеялась. Бедный Луис, надеюсь, он никогда не узнает, о каких глупостях мы говорим за его спиной.

Рядом с Нуккидом я никогда не боялась выставить себя дурой. Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы уже чувствовала себя неловко из-за всего, что наговорила, но мой товарищ был готов поддержать любую мою идею. Он втянул щеки, растопырил пальцы над головой наподобие моего плюмажа и сделал вид, будто снимает невидимые очки, посмотрел высокомерно по сторонам и захохотал. Получилось настолько нелепо и в то же время похоже, что я тоже не удержалась.

И надо было Алеку выбрать именно этот момент для появления! Мы с Нуккидом еще продолжали глупо хихикать, когда он подошел к нашему столику, мигом оборвав всякое веселье. Как всегда в безупречном деловом костюме, при галстуке и чисто выбритый, он больше походил на дипломата или одного из его телохранителей, чем на шамана.

Алек был правой рукой Пхатти, его старейшим сподвижником, а для духов, охотящихся в Бангкоке, - живой легендой. Каких только историй о нем не рассказывали! Все его достижения представлялись в виде подвигов, и даже самые обыденные его ритуалы, обрастая сотнями мистических подробностей, превращались в невероятное волшебство. Причем с каждым таким пересказом Алек выходил еще сильнее, еще хитрее и изворотливее. То он сражался с демонами и духами, без спросу сунувшимися на нашу территорию, то противостоял самому Даатону, а в свободное время спасал сирот, лечил стариков и защищал женщин.

И никого по большому счету не интересовало, правда ли это. Алек был нашим кумиром. Он многое знал, много где побывал и немало пережил. Я могла только догадываться, сколько ему лет. По подсчетам выходило что-то около пятидесяти, но выглядел Алек моложе.

Он часто бывал в разъездах, выполняя поручения Пхатти или путешествуя в поисках новых знаний, но всегда оказывался на месте, когда это требовалось. Вот и теперь, стоило Даатону послать с проверкой своего агента, как Алек появился следом за ним.

Я искренне обрадовалась, снова его увидев, - когда-то я встречалась с одним из его неофитов, и тогда мы втроем проводили немало времени вместе. Я успела привязаться к шаману, и мне казалось даже, что и он относился ко мне особенно доброжелательно. Это был хороший период в моей жизни. Роман с Прасетом, учеником Алека, я и по сей день считала самым нормальным и удачным за все пятьсот с лишним лет своей жизни. Мне не приходилось скрывать, кто я такая, он не ревновал меня к другим, предпочитая проводить одинокие вечера в медитации и за чтением книг. Ему не нужно было объяснять важность и неприкосновенность некоторых моих вещей и амулетов, более того, он даже сделал для меня несколько новых и обучил всяким маленьким колдовским хитростям. Все было прекрасно почти целый год, пока однажды Прасет не вспомнил, что когда-нибудь ему суждено стать великим шаманом и что настоящему великому шаману не к лицу подобные знакомства. С тех пор он называл меня не иначе, как «лиса», стараясь при этом вложить в слово как можно больше высокомерного презрения. Я терпела. По большей части из уважения к его наставнику.

Я была уверена, что, несмотря на разногласия с Прасетом, с Алеком мы оставались добрыми друзьями. Но, поймав на себе его колючий взгляд, я внезапно подумала, что, возможно, ошибалась. Никакой дружбы.

- Киу, - сухо произнес шаман, не удосужившись даже поздороваться, - как так получилось, что я не вижу с тобой господина Каро?

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Он отчитывал меня, словно нашкодившего ребенка. От возмущения и обиды я не сразу нашлась с ответом.

- Он уехал, - сказала я и тут же пожалела, что вообще открыла рот.

- Вижу, - отрезал Алек. - Я никогда не жаловался на зрение, но тебе, Киу, следует проверить слух. Я уверен, Пхатти достаточно ясно выразился, когда приказал тебе всегда сопровождать агента. Всегда. Тебе знакомо это слово или ты еще не в достаточной мере овладела человеческой речью?

Будь на месте Алека кто-нибудь другой, я бы просто ушла, не желая выслушивать оскорбления. Не человеку указывать мне, пятихвостой лисице, что делать. Но это был Алек.

- Разве с ним что-нибудь случилось? - спросила я.

- А что если случилось? Что если он уже мертв? - Алек неприязненно посмотрел на меня, потом на Нуккида. - Что если, пока вы тут развлекаетесь, его уже выследили и убили?

- Кто? - ахнула я.

- Агента Даатона? - поразился Нуккид.

- Ты думаешь некому? Сам он, возможно, слишком важная фигура, не всякий решится поднять на него руку, но те, кто приехал с ним, его свита - они всего лишь люди. И все же было бы весьма досадно их лишиться. Или, может, вам кажется, что у Даатона и его слуг нет врагов?