Нефор - [43]

– Второе.

Вент сделал длинный глоток мутного настоя, вглядываясь в озадаченное неформальное лицо. Затем сел на табуретку и придвинулся.

– Бес, что случилось-то?

– Братуха, я был бы признателен, если бы ты не спрашивал. Это можно?

Вентиль замахал руками:

– Да нет, я в твои дела не лезу. Просто, во-первых, надо понимать: с нуля тебе ксиву рисовать или из мёртвых душ выбирать. А во-вторых, может, тебе это и не нужно вовсе. Или нужно не это.

– Мне нужно, и именно это.

Вентиль задумчиво постучал зубами и кивнул. Подошёл к плите и снова зажёг газ.

– О’кей. Что тебя интересует?

– А какие есть варианты? Что за мёртвые души?

– Можно взять паспорт покойника и просто вклеить твой фейс. Это вариант подешевле.

– Или?

– Или сделать свежий документ, исходя из твоих пожеланий: ФИО, возраст, национальность – всё как захочешь. Естественно, подороже.

– И разница, я так понимаю, кроме цены ещё и в сроках?

– Разница – фигня, в пару дней. А душ у меня полно, я тебе и так сделаю, если хочешь. Даром. По дружбе, так сказать, – добродушно улыбнулся Вент.

– Спасибо… Что, и выбрать есть из чего?

– К сожалению, есть, – кивнул Вентиль и, исчезнув на минуту, вернулся с десятком тёмно-красных гербовых книжечек.

Выложив их перед Гариком, он произнёс: «Выбирай», и снова вышел.

Со страниц паспортов смотрели молодые лица, выглядевшие незавершёнными без кепок. Все эти парни числились пропавшими и в большинстве своём покоились в лесных окрестностях Градска. Имена оригинальностью тоже не отличались и, пролистав нескольких обыкновенышей, Гарик отложил в сторону паспорт с фотографией быкоподобного бойца, под которой значилось: Клок Ян Алексеевич. В коллекции скучнейших банальностей от этого имени веяло революцией.

– Ну что, нашёл что-нибудь?

Вентиль появился вместе с запахом дорогого афтешейва. Гарик ткнул пальцем в лежащую особняком корочку. Вент раскрыл её и хмыкнул:

– Само собой. Хороший парень, кстати, был. По ошибке грохнули – не за того приняли.

– Да ну? Не за того? – попытался сыронизировать Гарик.

– Бывает и такое.

– Как вообще все эти рожи можно различать? Они ж как китайцы все, только русские.

– Жил бы ты в Китае – различал бы, – улыбнулся Вентиль.

Он сгрёб в стопку оставшиеся гербы.

– А они чистые? Не в розыске? Или, может, «без вести»?

– «Ушли из дома и не вернулись». Но не твой. Ладно, завтра приходи, забирай. Вечерком. А сейчас извини, опаздываю.

Опаздывающий Вент закрыл за гостем дверь, но Гарик успел ощутить на себе пытливый прищур.

На всякий случай стоило позаботиться кое о чём ещё. Нужен человек, который не просто подтвердит алиби, нужен тот, в чьих словах никто не усомнится. После недолгого перебирания вариантов, Наумов представлялся единственно подходящей кандидатурой.

Во-первых, Марк славился честностью и пользовался уважением не только в неформальной среде. Во-вторых, как живущего вне времени художника, Наумова отличала рассеянность, которой можно было воспользоваться. И, наконец, это был единственный, к кому Гарик мог заявиться в любое время суток, не вызывая вопросов. А действовать предстояло, само собой, в промежутке от позднего вечера до раннего утра.

План вырисовывался такой: он переведёт единственные часы в квартире Наумова на пару кругов назад. Когда всё закончится, Гарик придёт к нему и останется до утра. Нужно было только застать Марка трезвым, не спящим, и сакцентировать его внимание на времени. Простая фраза вроде «Всего одиннадцать, а ты уже дрыхнешь!» или «Боялся разбудить, но вспомнил, что в двенадцать ты с детства не ложился» обеспечивала – вкупе с переведёнными часами – вполне приемлемое алиби, которое вряд ли понадобится, но… Лучше пусть будет.

Через сутки паспорт на имя Яна Клока лежал в кармане косухи. Теперь оставалось только дождаться звонка от Загорского.

15

В дни выхода дебютной пластинки «Placebo» с одноимённым названием, когда неформальное население Градска девяносто процентов времени обсуждало только что прошедшую «Альтернативную Коммуникацию», в отдел культуры при городской администрации вошли четверо молодых людей, лет примерно двадцати.

Первый – с мелированными волосами – напоминал участника MTV-шного бойз-бэнда. Второй выглядел как брейкдансер под кайфом. Третий питал отчётливо выраженную слабость к гранжу и рейву одновременно. Четвёртого отличал интеллигентный вид и стильные очки с лёгким плюсом. Он постучал в дверь с табличкой «Управляющий по делам молодёжной культуры и спорта» и квартет уверенным шагом вошёл в кабинет.

Четверо парней, когда их видели вместе, назывались группой «Detra». Играли они, как и многие звёзды периферийного масштаба, музыку, замешанную исключительно на речитативе и бодрых гитарных рифах. (Мода на эту схему не пройдёт и через двадцать лет, пережив свой пик, но оставаясь в топах под разными названиями – от ню-метала до рэпкора).

Особую популярность «Detra» снискала у тинейджеров Градска, которые слэмились под них до сломанных носов. Случались даже сотрясения – от столкновений в разгаре сейшна – подростковых голов.

Как группа, играющая модную альтернативу (а под это определение в Градске попадал любой звукосодержащий продукт, имеющий в своём составе речитатив, разбавленный гитарным дисторшном), парни из «Detra» пользовались популярностью у тусовщиков, но среди музыкантов имели вес, сравнимый разве что с попсовыми однодневками. Остальные группы города относились к ним с видимой учтивостью, но это было скорее данью некой корпоративной этике. На локальные гулянки, типа пьянки по случаю выпуска чьего-нибудь сборника стихов, парней никто и никогда не звал.