Нефертари. Царица египетская - [42]

Меня переполняло счастье, и я не сразу поняла, какую западню устроила мне Хенуттауи.

Обсуждение закончилось; мы вышли из зала, и Рамсес обнял меня.

— Завтра в тронном зале ты будешь сидеть рядом со мной, и никто не посмеет сказать против тебя ни единого слова.

Я была наивна, полна надежд и верила ему, хотя и знала, что думают придворные: раз в моих жилах течет кровь моей тетки, то на троне окажется еще одна вероотступница.

К нам подошла Мерит. Лицо у нее так и сияло.

— Поздравляю тебя, государь. Амон обязательно благословит ваш союз.

— Спасибо, няня. Я хотел бы взять Нефертари с собой — смотреть состязания на арене. Как ты думаешь?

— Да когда же мы все успеем?! — закричала Мерит.

Рамсес засмеялся; он, ясное дело, и не ждал, что моя няня согласится.

— Нужно заняться и нарядом, и париком, нужно краску малахитовую…

— Похоже, меня не отпустят.

Рамсес обнял меня за талию и тихонько спросил:

— Можно, ночью я приду к тебе?

На нас смотрели придворные, но я заставила себя не оглядываться. «На нас всегда будут смотреть, — сказала я себе. — Мне не придется наслаждаться его поцелуями, когда я захочу. На нас будут смотреть тысячи глаз, и к этому нужно привыкнуть. Такова цена любви фараона».

— Конечно, приходи.

Я шла по залам вместе с няней и Уосерит, и нас провожали сотни глаз, в том числе и глаза Хенуттауи. Я широко улыбалась. Будь я простолюдинкой, что выходит замуж за сына какого-нибудь земледельца, мои родные никогда бы не позволили будущему мужу забраться ко мне в постель, покуда он не перенесет меня на руках через порог своего дома. Но Рамсес — фараон. Он поступает, как хочет. Приходя в мои покои до свадьбы, он показывает всему двору, что не следует упускать ни единой возможности поскорее зачать со мной наследника.

Глава десятая СВАДЬБА ФАРАОНА НАЧИНАЕТСЯ НА ВОДЕ

В тот вечер в Большом зале собрался весь двор, чтобы посмотреть на гусеницу, ставшую бабочкой. Всем хотелось увидеть племянницу царицы-еретички, девушку, которую Рамсес решил взять в жены.

Слуга провел меня вдоль большого натертого до блеска стола на помосте и усадил между Рамсесом и Уосерит. Исет расположилась рядом с царицей Туйей. Исет не хватило разума притвориться веселой, и мне стало ее жаль. Ей бы торжествовать, ведь она носит первенца Рамсеса, а она сидела с кислым, как лимон, видом. Может, Рамсес оказался не таким мужем, как ей хотелось? Исет любит изысканные драгоценности, отороченные мехом наряды… что у нее общего с Рамсесом? В отличие от Исет, которая сидела мрачнее тучи, Хенуттауи была на высоте. Над ее остротами все смеялись, а как только жрица заметила меня, то весело объявила:

— Вот и наша бабочка!

Рамсес, однако, уловил в ее голосе насмешку.

— Нефертари и впрямь словно бабочка, — заметил он. — Целый год пряталась, а потом выпорхнула — и оказалась еще прекраснее и мудрее.

— Когда Нефертари сообщила мне о своем решении стать жрицей Хатор, я огорчилась, что в Фивах ей не нашлось места. — Уосерит повернулась к сестре. — А теперь место для нее все-таки нашлось, да еще и самое высокое.

Улыбка Хенуттауи угасла Рахотеп тоже был сильно уязвлен.

— Давайте поднимем чаши, — сказала Уосерит. Она подняла свою, и все за столом последовали ее примеру. — За царевну Нефертари!

— За супругу фараона! — подхватил Анемро, а я подумала: «За которую?»

— Будем надеяться, что текущая в ее жилах кровь безбожников не даст себя знать.

На этот раз Хенуттауи зашла слишком далеко. Сети крепко сжал чашу.

— Из Нефертари такая же безбожница, как из тебя. Не сомневаюсь, что в тронном зале она будет принимать верные решения. Пусть народ ее не слишком любит, зато она уж точно не глупа!

Все присутствующие понимали, на кого намекает фараон, но взглянуть в сторону Исет никто не посмел.

Царица Туйя покачала головой, а Рамсес с негодованием произнес:

— И еще: Нефертари — моя супруга!

Фараон Сети больше ничего не сказал.

Вскоре принесли блюда с дымящейся жареной утятиной.

Рамсес повернулся ко мне:

— Прости, что так вышло.

Я улыбнулась так, как Уосерит учила меня улыбаться, когда нужно скрыть разочарование, и сказала:

— Наверное, все ждут твоего слова.

Рамсес взглянул на отца, тот кивнул, и Рамсес поднялся. В зале воцарилась тишина.

— Это празднество посвящается фараону Сети Великому, возлюбленному сыну Амона и завоевателю многих земель.

Присутствующие разразились приветственными криками. Рамсес произнес:

— Да хранят вас боги на пути в Аварис, как сохранят они радостный союз, который мы заключим перед вашим путешествием.

Среди колонн возобновились радостные возгласы, ибо со стороны придворных было бы глупо вести себя иначе. «Многие ли, — думала я, — столь же "искренни", как верховный жрец Амона? У скольких из них отцы и деды убиты по приказу Эхнатона и Нефертити?»

Крики еще не смолкли, когда Сети склонился ко мне и прошептал:

— Я подвергаю тебя опасности, но в целом Египте я никого больше не желал бы видеть на троне рядом с моим сыном. Знаешь, будь Пили жива, у нее тоже сейчас пришла бы пора замужества. Вы плыли бы в свадебных ладьях, как две сестры.

Сети погладил мою руку, и я поняла, почему он всегда был со мною так ласков.

— Спасибо. Я постараюсь тебя не разочаровать.