Недремлющий глаз бога Ра - [33]

— Это нормальные люди забывают, а шизофреники помнят. Во всяком случае, так сказал мерзкий лягушатник, когда пытался вытянуть из меня кое-что. Мерзавцы подмешивали мне в пищу яд, который вызывает видения, а когда я отказалась от еды, они отравили воду. Теперь я блуждаю во Времени постоянно.

— Это не вода, а газ. Сюда закачивают специальный газ, не имеющий запаха и цвета. Он называется «веселящий». Вот от чего у вас видения.

— Газ? Ну, пусть газ. Мне теперь уже всё равно. Видишь, что от меня осталось?

Я заглянул в закатившиеся глаза куратора.

— Не говорите так. У меня здесь один приятель, так мы с ним собираемся всё исправить. Если продержитесь ещё немного…

— Ты говоришь ерунду! Вероятно, ещё не понял, куда попал. Жаль мне вас с приятелем.

— То есть?

— Я вижу — ты добрый мальчик, а добрые люди безнадежно глупы. Как тебя зовут?

— Сергей Гвоздев. Я вирусолог. Но, мне кажется, я старше вас.

Ответом стала ледяная улыбка.

— Кто может быть старше умирающего? Только мертвый.

Я ещё раз взглянул на Сперанского и удостоверился, что тот общается с викингами.

— Пока неизвестно, кто здесь будет умирающим и кого сожрут скользкие рыбы. Дайте срок! И, кстати, скажите — о чем с вами разговаривал Мюссе? Что его больше всего интересовало?

— Разговаривал? — на этот раз улыбка наполнилась ядом. — Бриллиант! Я бы не назвала разговором то, что между нами было. Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что я могу беседовать с висельниками.

— И всё-таки! Понимаете, чтобы что-то предпринять, необходимо разобраться. Помогите нам.

Минуту она молчала, просвечивая меня космическим взором.

— Ты очень грозно выглядишь в моём халате и с этим окосевшим идиотом в руке. Надеюсь, вы с приятелем уцелеете. Так что тебя интересует?

— Намерения. К чему он стремился? Для чего нужны эксперименты с веселящим газом?

— Он хотел добраться до тайных знаний, которыми владели древние, и которые были утрачены по воле Провидения.

Я не знаю, как лягушатник собирался их использовать, но уверена, что не на всеобщее благо. Он не принадлежал к человеческому роду, этот Мюссе, и ад, выпустивший его на землю, не мог ждать слишком долго.

Как только она сказала про ад, Сперанский выпал из транса и, с места в карьер, напустился на меня.

— Это всё из-за вас! Говорил же, что Высшие Силы не любят, когда их запреты нарушаются! Предупреждал! А вы что? — куратор смерил меня особо презрительным номенклатурным взглядом.

Странный обморок: вроде в другую комнату человек выходил, а потом вернулся.

— Не кокетничай, мошенник, — вступилась за меня Анхелика. — Девочки будут от тебя без ума. Моя подруга Люсиль обожала всяких уродов. И Катрин. Пожалуй, ты будешь пользоваться успехом как граф Анри де Тулуз-Лотрек, который в детстве свалился с крыши и нажил себе замечательные увечья. Дамы его обожали!

— Нужны мне ваши дамы! — ляпнул Федор Федорович, но тут же стушевался. — То есть, я хотел сказать, большое спасибо, ваше величество.

— Вирусолога благодари, — великодушно разрешила Анхелика. — Если бы он не зашвырнул тебя словно мячик для гольфа, этот бесподобный оскал оценили бы только гробовщики. Впрочем, я надеюсь, ты не лишишь их такого удовольствия.

— Так точно, Ваше Величество, — угодливо пообещал Сперанский.

Определив состояние куратора как неустойчивое, я спросил у Анхелики:

— Скажите, а далеко ли продвинулся Мюссе? Я понял, вы не делились впечатлениями — как же он умудрялся проникать в прошлое?

— Продвинулся очень далеко, хотя туда ему и дорога. А «проникал» с помощью своих отвратительных компьютеров, которыми здесь оснащены даже клозеты.

Каждый день, несколько часов подряд, нам навязчиво демонстрируют один и тот же бездарный фильм; точнее — не фильм, а бессмысленный набор картинок. Там есть буквы, цифры, символы и изображения различных предметов, которые чередуются с фотографиями памятников, музейных залов и пейзажей.

Можно сколько угодно отворачиваться и закрывать глаза, но всё так иезуитски подстроено, что просмотр этого шоу неизбежен. Слайды появляются внезапно и в самых неожиданных местах. Понимаешь, в чем дело?

— Компьютер как-то отслеживает реакции? Вроде полиграфа?

— Думаю, что хитрей. Надуть глупую полицейскую машинку способен любой пройдоха, а здесь, — она помолчала, — здесь я чувствую, как сатанинский электронный мозг опутывает меня невидимой, клейкой паутиной. Чтобы разорвать её, я даже прибегала к заклятиям, но магия оказалась бессильна.

— Компьютер лучше молотком, — посочувствовал я.

— Что такое? Что это вы такое говорите? — встрепенулся Федор Федорович. — Зачем вам молоток?

В глазах Анхелики взметнулось яркое бело-голубое пламя.

— Молоток нужен для того, чтобы забить гвоздь, — голосом, от которого меня потянуло в сон, объяснила она. — Видишь, какой большой гвоздь торчит возле твоей пустой головы? Выдерни его из стены.

Сперанский повернулся, провел рукой по абсолютно ровной поверхности и, ухватив что-то, сильно потянул на себя. Даже засопел от усердия, бедолага.

— Молодец! — одобрила его старания Анхелика. — А теперь расслабься и подумай о приятном. Ты любишь деньги — подумай о них!

Удалив гвоздь, Федор Федорович смежил веки и расплылся в улыбке. Зрелище не для беременных, прямо скажем!