Недожитая жизнь - [3]
Некоторые одобрительно кивали.
— Мы вообще не пачкаем стен, — заявил Ахим, — а кроме того, вы не можете запретить мне кататься на доске!
— Оставь их. Покатаемся где-нибудь в другом месте, — примирительно сказал Саша.
— Даже не подумаю! — возбужденно возразил Ахим.
Тем временем к спорящим подошло еще больше школьников, которые столпились, образовав тесный полукруг.
— Там, внизу, опять ссорятся, — сказала Айсе, оборачиваясь к Сезен.
— В такое прекрасное весеннее утро могли бы придумать и что-нибудь получше, — отозвалась Сезен, сунула сигарету в унитаз, где та с коротким шипением погасла, и встала к окну рядом с Айсе.
В этот момент появился Зиги, наискось пересекая площадку. Высокий и стройный, в черных шнурованных ботинках. Айсе всегда пугалась, когда его видела, и, случайно столкнувшись с ним в вестибюле или на лестничной клетке, тотчас отступала в сторону.
— Ба, офицер пожаловал, — насмешливо сказала Сезен.
Рядом с ним шел парень, которого Айсе никогда прежде не видела.
— А это кто? — спросила Сезен.
Новенький был несколько ниже Зиги, он нервно оглядывался по сторонам и рукой неуверенно откидывал назад волосы. Зиги целеустремленно поспешил к группе ссорящихся. Пауль и Пробор коротко поприветствовали его, шлепнув ладонью по его ладони. Скрестив руки и чуть откинув голову, Зиги, похоже, что-то объяснял новенькому, который внимательно слушал. Айсе удалось разглядеть его четко вырезанный профиль. Вдруг Пауль, метнув вокруг себя дикий взгляд, без предисловий бросился на Сашу и повалил его наземь. Саша только чертыхнулся, когда Пауль, оседлав его, молниеносно выхватил из кармана складной нож, из рукоятки которого, сверкнув на солнце, тут же выскочило лезвие.
Сезен выдвинула объектив.
— Да они же поубивают друг друга, — сказала она, нажимая на кнопку.
Айсе закусила губу, когда увидела, как Зафир пробил себе дорогу в толпе и с угрожающим видом вырос перед Зиги.
— Почему он всегда вмешивается? — едва слышно спросила она и в тревоге начала теребить ворот рубашки.
Пока Зиги и Зафир орали друг на друга, Саша лежал на земле и пытался кричать, потому что Пауль, локтем придавив его руку к земле, ладонью зажимал ему рот. Он размахивал ножом перед лицом Саши.
— Тебе лучше туда не смотреть, — сказала Сезен и слегка оттолкнула Айсе. Камера Сезен щелкала безостановочно.
В этот момент во дворе пронзительно зазвенел школьный звонок, но никто не двинулся с места. Солнечный свет падал сквозь молодые листочки каштанов и сотнями бликов плясал на земле и на лицах учеников, которые сгрудились еще теснее и, не двигаясь, смотрели на Пауля и Сашу. Вдруг новенький, до сих пор стоявший в стороне, подскочил к Паулю и дал ему увесистого пинка в бок, — от неожиданного удара тот полетел кувырком. Нож заскользил по земле. Саша выкатился из-под Пауля и с проклятиями поднялся на ноги.
Пауль озадаченно огляделся вокруг, вскочил и в ярости хотел было уже накинуться на новенького, когда Зиги цепко схватил его за плечо.
Сезен радостно захлопала в ладоши.
— Ты никогда не видела более глупой физиономии, чем сейчас у Пауля! — смеясь воскликнула она, одновременно вынимая из камеры пленку и засовывая ее в карман.
Айсе по-прежнему стояла как завороженная, прижавшись к оконной раме. Сезен ободряюще похлопала ее по плечу.
— Зафир еще жив или?..
Во дворе с чувством облегчения, снова громко болтая, расходились ученики. Уголком глаза Айсе видела, как новенький скрылся в здании школы. Затем ученики через вестибюль спешно разбежались по классам, и под каштанами снова воцарилась тишина.
Недавно Зиги плюнул на пол у меня за спиной. Я отчетливо слышала, как он сразу за мной вошел в вестибюль и неожиданно плюнул. Потом резко развернулся и ушел. Они обязательно подстерегут где-нибудь Зафира и поколотят — это всего лишь вопрос времени. От этой мысли мне становится дурно. Зафир убегать бы не стал. Напротив, он ответил бы на каждый удар, потому что, впадая в ярость, начинает крушить вокруг себя всё и защищаться.
Мне приснилось, что я осталась на свете одна с Зафиром. Как тогда, когда мы целое лето прожили в этой долине, где можно было бесследно исчезать. Отец, помнится, снял на время каникул дом. Он одиноко стоял выше по берегу реки, на лесном лугу, несколько в стороне от деревни. К дому можно было пройти только по узкой тропинке, и время от времени мы с Зафиром намеренно уклонялись с дороги и углублялись в лес, будто в пещеру. Я шла за Зафиром. Он надламывал колючие ветки или отводил их в сторону, чтобы я могла беспрепятственно двигаться.
«Здесь мы могли бы сгинуть навеки», — сказал Зафир. Мы представили себе, как наши родители вызывают полицию, которая ночью с собаками и прожекторами начинает вдоль и поперек прочесывать лес, разыскивая нас.
«Не исключено, что им было бы все равно, — вдруг сказала я, — не исключено, что они только облегченно вздохнули бы, если бы мы больше не вернулись, и были бы счастливы наконец избавиться от нас».
Зафир испуганно посмотрел на меня и от досады прикусил губу. Мы разлеглись прямо на земле, подгребли под голову охапку прохладной листвы, над нами густились кроны деревьев. Меж листьев просвечивало небо, точно разрезанное на тысячи лоскутков, и время от времени сквозь них проглядывало солнце, изливая на нас свои лучи и пригревая лица. Нам не было страшно, мы взялись за руки и поклялись остаться лежать здесь, пока не стемнеет. Когда мы наконец вернулись, было уже довольно поздно. Еще издали мы увидели, что отец ходит вокруг дома с карманным фонариком; он громко выкрикивал в темноту наши имена. Мать вышла навстречу нам с растрепанными волосами и покрасневшими от слез глазами. Она хватала нас за плечи, трясла нас. Я ощущала на своей коже ее горячее от рыданий дыхание.
В издание вошли дебютное произведение молодой швейцарской писательницы Зое Дженни «Комната из цветочной пыльцы» и роман «Зов морской раковины» – глубоко психологичные повествования о юных, об их мировосприятии и непростых отношениях с окружающими.
В издание вошли дебютное произведение молодой швейцарской писательницы Зое Дженни «Комната из цветочной пыльцы» и роман «Зов морской раковины» – глубоко психологичные повествования о юных, об их мировосприятии и непростых отношениях с окружающими.
Когда Генрих решил измениться, мы ему не поверили, потому как проходило несколько дней и всё начиналось сначала. Но в этот раз всё было по настоящему.
Криминально-психологическая повесть.Иногда люди меняются буквально на глазах. Встречаешь старого товарища и не узнаёшь его! И долго ломаешь голову: «Что с ним стало? С чего это вдруг? И как к нему теперь относиться?» Подобные перемены, чаще всего, вызваны тяжелыми душевными потрясениями! Но какая жизнь обходится без них? И хотя копаться в чужой, да еще больной душе никому непозволительно, но читателю данной повести разрешается всё! Он имеет и право, и возможность разобраться в сложностях судеб, выстроенных типичными современниками, наблюдая за ними в их непростой реальной жизни!
В этой книге притчи – единственное блюдо. Они как концентрированная пища – много не съешь: прочитав одну притчу, читатель может получить впечатление объемного произведения, требующего раздумья. Поэтому торопиться не стоит. Притчи в этой книге изложены в том календарном порядке, в каком они создавались, темы иногда повторяются. Книгу можно читать, начиная с любой страницы. Каждая притча в этой книге претерпела не однократную правку, была многократно вычитана, но, к сожалению, мой ум и уровень привлеченной корректуры не могут гарантировать отсутствие ошибок в данной книге.
В книге автор рассказывает о своих студенческих годах, нелёгкой иммиграции и становлении в новой стране. Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста. Содержит нецензурную брань.
В книге показана жизнь отдельной семьи в период коллективизации сельского хозяйства. Истории о событиях того времени, о принятии и не принятии, о любви, смерти, мужестве и о том, как жизнь побеждает смерть.
Жизнь успешного бизнесмена вмиг перевернулась после того, как в подземном переходе он повстречал какого-то бродяжку. Без денег, без документов, избитый, раздетый Алекс Хок оказывается на самом дне социума. Привычное чувство защищенности сменяется отчаянием. Но попав на свалку, он делает невероятное открытие: свалка, оказывается, не совсем свалка, а ее обитатели – вовсе не те, за кого их все принимают. Какие тайны открылись Хоку, через какие мытарства и опасности пришлось пройти вчерашнему беззаботному богатею, чтобы исправить одну ошибку? Об этом и не только – в остросюжетной фантастической повести-загадке.