Недостающее звено - [32]

Но как бы то ни было, выпрямлялись ли наши предки, отталкиваясь пальцами от земли, или с самого начала кое-как ковыляли на двух ногах, хорошо ходить они научились не сразу. Куда легче представить себе, что истинная двуногость вырабатывалась постепенно, в течение долгого начального периода наземного существования, поскольку силы естественного отбора благоприятствовали прямохождению, чем поверить, будто это произошло мгновенно. Вспомним хотя бы, что успешное передвижение на двух ногах требует особого строения стопы и таза, а также мощных ножных и ягодичных мышц и что у человекообразных обезьян, ведущих древесный образ жизни, нет ни того, ни другого.

Какие же силы тут действуют? У Уошберна есть ответ и на это. Он напоминает нам, что человекообразные обезьяны — брахиаторы, а потому обладают зачатками прямой осанки, которой низшие обезьяны лишены вовсе, и что некоторые из них пользуются орудиями. Уошберн помещает человекообразную обезьяну, которой суждено стать человеком, в новую среду обитания — она живет уже не на деревьях, а на земле, где все время надо что-то поднимать, где валяются камни, которые можно бросать, ветки и сучья, которыми можно размахивать, угрожая или защищаясь. Он предполагает постепенное изменение пищевого рациона — если прежде она питалась главным образом сочными плодами, то теперь ест практически все, что можно найти на земле. Эту новую пищу приходится разбивать, разминать, убивать, из-за нее надо драться, вступать в конкуренцию с другими животными. Уошберн считает, что такая ведущая наземный образ жизни человекообразная обезьяна неизбежно должна все больше и больше пользоваться руками — чтобы носить предметы, чтобы орудовать предметами, чтобы драться предметами. Вот такое использование разных предметов в различных целях и стало, по мнению Уошберна, той движущей силой, которая выработала у предка человека постоянное прямохождение.

Короче говоря, человек стал двуногим потому, что начал пользоваться орудиями. Доказательство использования орудий на очень ранней стадии Уошберн видит в том, что клыки у самца австралопитека, как свидетельствуют их окаменевшие остатки, были удивительно невелики. У прочих крупных приматов, ведущих наземный образ жизни, — у шимпанзе, гориллы и особенно у павиана — клыки самцов огромны. Это подлинные клыки, которые, в частности, могут, по-видимому, служить для защиты от крупных наземных хищников. Самцы-гоминиды обитали на земле, но не имели такого средства обороны, из чего следует, что у них для защиты имелось нечто другое. Орудия и оружие — утверждает Уошберн.

Итак, использование орудий содействовало развитию двуногости. Но само собой разумеется, связь могла быть прямо обратной, как считают некоторые специалисты, в частности английский антрополог Бернард Кэмпбелл и южноафриканский зоолог Дж. Т. Робинсон. Такая гипотеза подразумевает, что человек был уже двуногим тогда, когда впервые покинул деревья, и именно эта особенность позволила ему пользоваться орудиями, так как освободила руки для того, чтобы носить предметы. Если гоминид ходил на двух ногах с самого начала, естественный отбор неизбежно должен был совершенствовать и далее кости таза и ног гоминида, а также их мышцы в направлении, наиболее благоприятном для такого способа передвижения.

Но если можно спорить о том, употребление ли орудий стимулировало прямохождение или прямохождение позволило пользоваться орудиями, то роль использования орудий в развитии мозга гоминидов и в становлении их человеческих качеств признается всеми с полным единодушием.

Следует заметить, что шимпанзе, хотя они пользуются орудиями и изготовляют их, в сущности, по-настоящему в орудиях не нуждаются и могут прекрасно обходиться без них. Тем не менее у шимпанзе есть эта удивительная способность — пусть малоразвитая и ненужная для выживания, но она существует. И пример шимпанзе доказывает, что у человекообразной обезьяны с достаточно ловкими руками и пальцами может возникнуть привычка пользоваться простейшими орудиями просто потому, что она проводит много времени на земле, где в изобилии валяются камни, палки и всякие другие предметы, которые легко подобрать.

Мы никогда не узнаем, какой шимпанзе первым научился выуживать термитов с помощью соломинки и сколько времени потребовалось, чтобы это стало общей повадкой. Джейн Гудолл пока еще не выяснила, откуда такая форма поведения берется у современных шимпанзе: открывает ли каждый из них этот способ для себя заново благодаря врожденной сметке или же молодые обезьяны перенимают его у старшего поколения. По наблюдениям Джейн Гудолл, у детенышей есть полная возможность учиться у взрослых: молодые шимпанзе внимательно следят за действиями старших и часто подражают им.

Она открыла у своих шимпанзе еще один талант — умение бросать различные предметы. Это крайне интересно по нескольким причинам. Как следует из ее наблюдений, умение это, во-первых, приобретено давно: многие особи пускали его в ход при самых различных обстоятельствах. Во-вторых, оно несомненно приносит пользу, хотя меткость шимпанзе оставляет желать много лучшего. В их жизни большую роль играют запугивание и агрессивные демонстрации. Они прыгают на месте, размахивают руками, ухают, визжат, кидаются вперед. Такие действия выглядят еще более внушительными, когда животное вдобавок швыряется палками, камнями и всем, что ему под руку попадется. Разумеется, это умение вошло в систему видового поведения именно потому, что оно полезно.