Недостающее звено - [19]

Помимо столь полезных окаменелостей свиней и антилоп в Омо начали обнаруживаться и остатки гоминидов. Первыми, кому улыбнулась удача, были французы — они нашли челюсть. Затем обе группы начали находить зубы, которых в конце концов набралось 150. Еще были найдены фрагменты челюстей, части двух черепов, две кости верхних конечностей и две нижних. Добыча как будто бы скромная, но значение ее по некоторым причинам было огромно. Во-первых, возраст пяти зубов оказался равным 3,7 миллиона лет! Четыре из них, несомненно, принадлежали тому же сверхмассивному типу, который Луис Лики назвал австралопитеком бойсеи. Но окаменелости сверхмассивного австралопитека из Омо были вдвое старше находки Лики. Другие окаменелости того же типа продолжали обнаруживаться в слоях, лежащих выше, из которых самый поздний имел возраст 1,8 миллиона лет.

Таким образом, австралопитеки бойсеи, по-видимому, обитали в Омо не меньше двух миллионов лет.

Столь же важны 19 зубов и часть бедренной кости, которые Хоуэлл отыскал в пласте, имеющем возраст три миллиона лет. Они принадлежат не австралопитеку бойсеи, а напоминают остатки изящных южноафриканских гоминидов. Если дальнейшие открытия это подтвердят, то таинственный маленький австралопитек спустя полвека наконец-то получит надежное датирование.

Работы в Омо продолжаются — геологические данные, а также окаменелости животных и гоминидов поступают оттуда непрерывным потоком. Доктор Арамбур скончался в 1969 году, и его заменил давний его сотрудник и соотечественник Ив Коппан.

Как уже говорилось, Ричард Лики решил заняться самостоятельными поисками. Он отправился на вертолете на юг, в Кению, и обследовал с воздуха восточный берег озера Рудольф. И, словно герой приключенческого романа, который, положившись на интуицию, обретает несметные сокровища, он высмотрел сверху подходящее место и посадил свой вертолет прямо на залежь окаменелостей гоминидов, которая обещает стать одной из богатейших в мире.

Поиски, начатые Ричардом Лики на восточном берегу озера Рудольф, вскоре дали поистине сенсационные результаты — три отлично сохранившихся черепа, свыше двух десятков нижних челюстей или их фрагментов, а также фрагменты костей верхних и нижних конечностей и отдельные зубы. Примерно две трети этих находок составляют остатки, принадлежащие сверхмассивному типу австралопитека бойсеи, древностью от одного до двух миллионов лет. В сочетании с находками из Омо они представляют такое число молодых и старых особей, самцов и самок, и такие особенности зубов, что перед нами начинает складываться примерная картина всего разнообразия популяции сверхмассивных австралопитеков бойсеи.

Переход от изучения отдельных окаменелостей к изучению ископаемой популяции чрезвычайно важен. Как нет сегодня двух совершенно одинаковых людей, так не было и двух одинаковых австралопитеков. Вот почему делать выводы на основании единственной окаменелости всегда рискованно. Результаты ее измерения ложатся в основу создаваемых теорий. Ну, а вдруг измеренная кость была нетипичной? Учесть все колебания и вывести норму можно, только когда в распоряжении исследователя есть большое количество материала.

Если бы космический пришелец, изучив скелет невысокого коренастого крупнокостного аборигена Новой Гвинеи, описал бы его как вид и дал бы ему название, а затем, обнаружив в нескольких тысячах километров оттуда, в Центральной Африке, другой скелет — двухметрового тонкокостного ватутси, — сделал бы вывод о существовании второго самостоятельного вида, такая ошибка была бы вполне извинительна.

Вот почему так ценно постепенно складывающееся представление о популяции австралопитеков бойсеи. Уже вырисовываются пределы индивидуальной изменчивости членов этой популяции, и можно считать, что гоминиды, в чем-то за эти пределы выходящие, не были австралопитеками бойсеи. И в любом случае теперь ясно, что изящные австралопитеки к ним никакого отношения не имеют. Это абсолютно бесспорно.

Далее, популяция австралопитеков бойсеи, по-видимому, отличалась от южноафриканских массивных типов, которые также представлены достаточным количеством окаменелостей, позволяющих говорить о них, как о популяции с собственными нормами. Эти нормы не совпадают с нормами австралопитека бойсеи, которого теперь, без всяких сомнений, можно считать сверхмассивным родичем австралопитека массивного. Вдоль его черепа также тянется костный гребень, только еще более выступающий, обеспечивающий опору еще более крупным мышцам, которые обслуживают более массивную челюсть с более крупными коренными зубами. У австралопитеков бойсеи даже малые коренные зубы по виду приближались к большим коренным. Все эти особенности указывают на образ жизни, основой которого было потребление больших количеств грубой растительной пищи. По-видимому, этот образ жизни не способствовал быстрой эволюции — ведь австралопитеки бойсеи существовали в Восточной Африке добрых три миллиона лет, а может быть, и дольше, почти не изменяясь. Заключается ли причина подобной устойчивости в монотонном растительноядном существовании, возможно не требовавшем употребления орудий? Ответить на этот вопрос пока нельзя. Мы можем сказать только, что австралопитек бойсеи, по-видимому, уютно прозябал в своей удобной экологической нише до тех пор, пока не появился другой гоминид, его соперник.