Недостаточно мертв - [2]

— Не поменяетесь ли вы со мной местами?

Чтобы не привлекать к себе внимания пассажиров, мне не оставалось ничего другого, как подняться, позволив мужчине встать, а женщине сесть на его место. Затем я снова опустился в своё кресло, как раз перед тем, как самолёт качнуло.

— Здравствуй, милый, — погладив меня по руке, сказала женщина. — Не целуй меня здесь. Господи боже, до чего же тебе идёт форма!

— У меня и не было никакого намерения целовать тебя где бы то ни было, — холодно отозвался я.

Её голубые глаза были полузакрыты, а уголок рта чуть приподнят. Если рассуждать объективно, ничего плохого я не видел, но я был не в настроении смотреть на Лили Роуэн объективно. Я уже рассказывал, как впервые встретился с ней за изгородью одной из ферм под Нью-Йорком.[1] История началась с того, что я попался на глаза быку на пастбище, и, когда я добрался до изгороди, мой внешний вид и чувство собственного достоинства оставляли желать лучшего. Тем не менее мне удалось перепрыгнуть через изгородь и, прокатившись ярдов десять по земле, кое-как встать, когда какая-то девица в жёлтой рубашке и брючках захлопала в ладоши и насмешливо протянула:

— Восхитительно, Эскамильо! Давай-ка ещё раз!

Это была Лили. Мы познакомились, пятое-десятое, пока наконец…

— Эскамильо, милый! — стиснув мою руку, повторила она.

Я посмотрел ей в глаза:

— Послушай! Я не встаю и не обращаюсь с просьбой к кому-нибудь из пассажиров поменяться со мной местами только по той причине, что я в форме, а служба в армии требует держаться с достоинством в общественных местах. Мне хорошо известно, что ты способна вести себя как невменяемая. Я же намерен читать газету.

Я демонстративно развернул «Таймс». Лили засмеялась горловым смехом, который когда-то казался мне очень привлекательным, и расположилась в кресле так, что её плечо касалось моего.

— Иногда, — сказала она, — мне хочется, чтобы в тот день три года назад бык забодал тебя. Я никогда не думала, увидев тебя прыгающим через изгородь, что мы докатимся до этого. Ты не отвечал на мои письма и телеграммы. Поэтому я поехала в Вашингтон, чтобы разузнать, где ты, — и вот я здесь. Я, Лили Роуэн! Эскамильо, посмотри на меня!

— Я занят газетой.

— Господи боже, до чего же ты хорош в форме! Очень мужественный. Неужто ты не потрясён тем, что мне стало известно, каким рейсом ты летишь, и удалось сесть в самолёт раньше тебя? Разве я не умница?

Я промолчал.

— Ответь мне, — потребовала она. В её голосе послышалось раздражение.

Она была способна на всё.

— Да, — согласился я, — ты и вправду сообразительная.

— Спасибо. Я сообразила также, что ты разозлился на меня из-за того, что я утверждала, будто сообщение о том, что Ирландия отказывается предоставить какую-либо военно-морскую или военно-воздушную базу американцам, — фальшивка. Мой отец приехал сюда из Ирландии и заработал восемь миллионов долларов на прокладке канализационных труб. Я ирландка, что тебе известно, значит, ты разозлился на меня вовсе не из-за этого. По-моему, тебе показалось, что ты от меня устал. Верно?

Я не отрывал глаз от газеты.

— Я сейчас служу в армии, ласточка.

— Ну и что? Я послала тебе сорок телеграмм, предлагая приехать и быть возле тебя, ухаживать за тобой на тот случай, если ты заболеешь или ещё что-нибудь. Я трижды посетила Ниро Вулфа, чтобы узнать, нет ли у него каких-либо сведений о тебе. Между прочим, что с ним, чёрт побери? Он не пожелал со мной встретиться. А ведь я ему нравлюсь.

— Ты ему не нравишься. Он не любит женщин.

— Ему нравится, что я интересуюсь орхидеями. И, кроме того, я написала ему, что у меня для него есть работа, за которую я сама с ним расплачусь. Он не пожелал даже поговорить со мной по телефону.

— Какая работа? — Я посмотрел на неё.

Уголок её рта снова приподнялся.

— Хочешь знать?

— Иди к чёрту.

— Скажи, Эскамильо, я для тебя что-нибудь значу?

— Нет.

— Глупости! Мне нравится, как ты подёргиваешь носом, когда чуешь работу. Этот случай касается моей приятельницы, или, скорее, просто доброй знакомой. Её зовут Энн Эймори. Я беспокоюсь за неё.

— Я вижу, ты беспокоишься о всех девушках на свете, за исключением той, которую зовут Лили Роуэн.

Лили погладила меня по руке:

— Вот это больше похоже на тебя. Так или иначе, мне нужен был предлог, чтобы повидать Ниро Вулфа, потому что Энн попала в беду. Всё, что ей на самом деле требовалось, это совет. Она узнала об одном человеке нечто такое, что поставило её в скверное положение.

— Что она узнала и о ком?

— Понятия не имею. Мне она не сказала. Её отец раньше работал у моего отца, и я помогала ей, когда он умер. Она работает в национальной лиге голубеводства и получает тридцать долларов в неделю. — Лили задрожала. — Господи боже, подумать только — тридцать долларов в неделю! Конечно, это не намного хуже, чем тридцать долларов в день. На такие деньги практически нельзя жить. Она попросила порекомендовать ей адвоката. Она явно была чем-то расстроена. Сказала только, что ей довелось узнать нечто страшное о ком-то, но из нескольких слов, ею оброненных, я поняла, что речь идёт о её женихе. И решила, что ей лучше обратиться к Ниро Вулфу, чем к какому-то адвокату.