Недоразумение - [39]

— Мой отец слишком много делал, чтобы облегчить жизнь всего лишь мне одной. — Серые глаза Миранды выразили сожаление. — Теперь я это понимаю.

— Тебе незачем себя за это корить.

— Я знаю, — быстро ответила Миранда. — Гэри поступил так, как поступил бы на его месте любой отец, если ему это по карману. И я этого забыть не могу. Вернувшись домой из Швейцарии, я собиралась наслаждаться жизнью. Чувствуя себя… как бы это сказать… целой, испытывала решимость позабыть, что была некоторое время другой. Оказывается, такое не забывается. — Миранда нахмурилась. — Я не допущу, чтобы это ощущение стало у меня навязчивой идеей, но обязательно найду способ помочь физически ущербным людям, какой я сама когда-то была.

— Увидим. — Бретт нахмурился. — Ты должна дать себе еще какое-то время на реабилитацию.

Линда подала кофе, пожелала спокойной ночи и ушла домой. Проведя сегодня большую часть времени на воде и возле моря, Миранда не хотела больше выходить из дома. Она выбрала книгу и села читать. Бретт перелистывал деловые бумаги.

Около одиннадцати Миранда сдалась и заявила, что отправляется спать.

— Моя книга, наверное, не так интересна, как твои бумаги, — сказала она.

Бретт взглянул на нее и резко вскочил. Разбросав бумаги с небрежностью, явно не соответствующей их значимости, он схватил жену в объятия. Лицо у него было серьезным, но глаза ярко блестели, когда он прошептал:

— А я все думал: сколько же еще времени ты меня заставишь ждать?

В ту ночь его ласки достигли небывалой, неведомой еще Миранде силы. Она лишь успела подумать, что родилась на свет, чтобы принадлежать именно этому мужчине. Только он один способен заставить ее испытывать такой экстаз. А Бретт уносил ее все выше и выше, и каждый дюйм этого восхождения они проходили вместе.

В последующие дни Бретт неоднократно овладевал Мирандой, и не только ночью. Они плавали на яхте, Бретт бросал якорь у какого-нибудь островка или на отмели, и они проводили многие часы в крохотной каютке, упиваясь интимными ласками. Миранда всегда охотно отправлялась в эти походы. Близость Бретта стала для нее чем-то похожим на наркотик, она жаждала ее вновь и вновь. И продолжала надеяться, что у него появится к ней не только чисто физическое влечение, но и настоящая любовь. Как у нее — к нему.

Дни пролетали быстро. Миранда не могла вспомнить, когда в ее жизни время неслось так стремительно. Она вовсе не была уверена, что хочет жить на Льюке постоянно. Но если они застрянут здесь на несколько месяцев, жаловаться она не станет. С каждым днем Миранда становилась все крепче и теперь очень редко уставала. Возвратившаяся энергия молодости и здоровья прибавила краски ее щекам и блеска глазам. Она часто смеялась. И всегда была готова ответить на поцелуи Бретта. Здоровый вид хозяйки отметила даже Линда, добавив: вот что, мол, значит для молодой женщины замужество.

Однако к Миранде в моменты дурных предчувствий возвращались сомнения в том, что ее брак был удачным. Ведь Бретт иногда вообще не проявлял к ней никаких чувств, даже дружеских. А порой отодвигал ее от себя на такое расстояние, что Миранда просто пугалась.

Но по-настоящему Миранда встревожилась, вдруг почувствовав, что серьезно заболела. Сначала Миранда решила, будто съела что-то не то за обедом. Правда, Линде она ничего не сказала, боясь, что та примет это за критику ее стряпни. Но, подумав, Миранда вспомнила, что почувствовала себя неважно еще утром, как только встала.

Это случилось в тот день, когда к ним приехала Габи.

Один из сотрудников Бретта, работающий неподалеку от аэропорта, привез золовку и ее друга. Миранда так и не поняла, кто удивился больше — она или Бретт.

— Приветик! — закричала Габи. — Удивлены, да? — И не успели они ответить, как она представила стоящего рядом мужчину: — Клем Уокер, из Техаса.

Бретт был вежлив, но не более.

— Почему ты не предупредила о своем приезде? — спросил он сестру, пожав Клему руку.

Прямого ответа Габи не дала. Она сказала только:

— Тебя не было несколько недель, и я стала беспокоиться.

— Беспокоиться?

Брови у Бретта столь явно полезли на лоб, что Габи это явно не понравилось. Она решила тоже ему досадить:

— Правда, не так сильно, как несколько твоих подружек.

Никого по имени Габи не упомянула, но Миранда не сомневалась, что среди обеспокоенных «подружек» была и таинственная Ив. От этой мысли ее недомогание усилилось, она побледнела.

— Ну, хватит! — рявкнул Бретт. — Я вообще против того, чтобы ты приезжала сюда, ты вечно накликаешь беду. А сейчас тем более: у меня, знаешь ли, медовый месяц.

Клем Уокер холодно взглянул на Габи:

— Приглашая меня сюда, ты ничего об этом не сказала.

— Разве? — Габи невинно раскрыла глаза. — Но ведь они женаты уже несколько недель, так что медовый месяц уже закончился. Познакомься, Клем, это моя невестка Миранда. — Тот вежливо поклонился. А Габи добавила: — Клем у себя в Техасе разводит лошадей, он очень знаменит.

— Габи, прекрати! — попытался прервать ее Уокер. Он был высок ростом и обладал весьма мужественной внешностью. — Полагаю, нам надо немедленно вернуться в Нассау.

— А я не хочу, — мрачно сказала Габи.