Недолго светило солнце - [9]

Шрифт
Интервал

– Вознесся, – сказал Антон, глядя ему вслед. – Отправился прямо в рай.

– Сколько волка не корми, он все в лес смотрит, – вставил бай Ламбо и бросил окурок, который обжег ему пальцы. – Это, Антон, о тебе сказано.

Антон ничего не ответил, повернулся и пошел к буру. Сашко и бай Ламбо последовали за ним и снова приступили к работе.

Земля вращалась. Мимо Сашко проплывали лес, груши, оранжевая веранда, коричневые ставни с прорезанными в них сердечками, бульдозер, толкавший перед собой гору желтого грунта и разрубленные корни, срезавший целые холмы вместе с кустами и выжженной солнцем травой. Промелькнули старики из „Бакингемского дворца", они медленно брели по проложенной между дач дороге к лесу с неизменными корзинками в руках.

„Бакингемский дворец" был здесь самой старой дачей, если, конечно, можно назвать дачей сарай, сколоченный из ящиков из-под мыла и пива, на которых еще сохранились поблекшие от времени надписи на английском. Это Сашко так окрестил сарай, кружащий вместе с верандой, лесом и коричневыми ставнями с прорезанными в них сердечками. В будни здесь ни души, вокруг тихо, лес стоит неподвижной зеленой стеной. И только иногда в „Бакингемский дворец" приходят старик и старуха, ночуют там, а днем гуляют по лесу и собирают травы.

Сашко часто видел, как они брели между дачами по дорожкам, теряющимся в бурьянах и зарослях ежевики, всегда вместе. На закате, когда лучи солнца окрашивали все окрест в багровый цвет, они усаживались перед „Бакингемским дворцом" и любовались посаженными старушкой настурциями. Иногда, глядя на настурции, на красное закатное небо, старик засыпал, словно опьяненный его головокружительной глубиной. Старуха тихо поднималась, приносила из сарайчика старое пальто и осторожно укрывала им старика. Потом садилась рядом, перед настурциями, и так сидела, неподвижная и незаметная, до тех пор, пока не начинала давать о себе знать вечерняя прохлада. Тогда она будила его, и они уходили в свой домик, сколоченный из потемневших от дождей досок.

Ванка, работавший здесь почти круглый год и знавший всех обитателей дач, рассказывал, что прошлым летом перед „Бакингемским дворцом" остановился автомобиль с иностранным номером. Дело было вечером. Старики, как обычно, сидели перед настурциями. Он спал, а она смотрела на догоравший закат и о чем-то думала. Ванка работал на бульдозере у соседнего участка. Его трудовой день закончился, и он лежал на еще теплом капоте и регулировал что-то в моторе, который барахлил уже несколько дней. Из машины вышел пожилой, но еще крепкий и прямой седой мужчина, огляделся и направился к сарайчику. Старуха смотрела на приближающегося человека, но видела только его силуэт. Лучи заходящего солнца слепили ее, и она не могла хорошо разглядеть лицо мужчины. Старик все еще спал.

Когда человек подошел совсем близко, старуха схватилась за сердце и ахнула. Потом встала и обняла седого. Они возбужденно о чем-то заговорили, а рядом с ними на скамеечке спал старик, спал, освещенный лучами заходящего солнца, укрытый старым поношенным пальто, спал посреди двора с маленьким сараем и настурциями. Они забыли о нем, но потом, видно, вспомнили. Старуха осторожно разбудила его. Он смотрел на красный закат и ничего не мог понять. Затем, когда пришел в себя, бросился к седому, и они обнялись.

Ванка разобрал половину мотора, отрегулировал обороты и уже вытирал ветошью руки, а те трое все еще сидели в маленьком дворе и разговаривали.

Приезжий заметил Банку и подозвал его.

– Фрэнд, – сказал он. – У тебя есть что-нибудь выпить? Мне до смерти хочется выпить. Пятьдесят лет, фрэнд, – это не шутка, а тут нечего выпить.

Как ни странно, но у Банки тоже не нашлось спиртного, последнюю бутылку анисовки он прикончил еще два дня назад, а товарищ Гечев давно не появлялся, так что заказать было некому.

– Ничего нет, – ответил он приезжему. – Сожалею, но последнее выпил два дня назад.

– Фрэнд, – сказал тот, – сделай отдолжение, возьми мою машину и привези чего-нибудь выпить. Поспеши, иначе я умру, а нам еще так много нужно рассказать друг другу.

Он сунул Ванке смятые деньги, похлопал его по плечу и дал ключ от машины. Ванка не стал ждать повторного приглашения, сел в машину и включил мотор.

– Ты мне делаешь большое отдолжение, фрэнд, – сказал седой. – Ну будь здоров! Поскорей возвращайся.

Ванка мчался на „Форде" по пыльной дороге, шины визжали на поворотах, наконец машина выехала на асфальт. Проехав еще четыре километра, Ванка остановился у павильона Иордана Черного. Купил шесть литров виноградной ракии, две бутылки анисовки и пустился в обратный путь.

Когда он вернулся, старики все еще сидели во дворе под виноградной лозой и оживленно говорили, причем все сразу.

– Давай, фрэнд, – встретил его седой. – Давай скорей, не то у меня разорвется сердце, скорей.

Откупорил бутылку и стал пить прямо из горлышка.

Старуха опомнилась, побежала в огород, принесла помидоры, нарезала их в тарелку, поставила на стол хлеб, соль, немного брынзы, стаканы.

Ванка отнес две бутылки анисовки на дачу братьев-ветеринаров Парлапановых, где ночевал, когда не спускался в город. Посидел немного в доме, выпил граммов сто анисовки и, не найдя себе дела, решил опять пойти к старикам.


Еще от автора Станислав Стратиев
Дикие пчелы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Всё сложно

Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.


Дом

Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.


Семь историй о любви и катарсисе

В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.