Недолгий век зеленого листа - [9]
Сядет, улыбнется и помолчит. Еще помолчит, еще улыбнется. Разговорить его, раскачать не было никакой возможности. Все эти игривые взгляды, намеки, перешептывания летели как пушинки, не задевая его. Натруженный за день, он сидел себе в уголочке, улыбался, погруженный в заботы дня завтрашнего, старался поменьше слушать, пораньше смотаться, так что в конце концов родители местных красавиц стали смотреть на него недобрыми глазами и говорили промеж собой:
— Уж этот наработает, уж этот наживет…
Дело, однако, было вовсе не в этом. Георге был застенчивым по натуре, а его стыдливость осложнялась еще и тем, что жили они с матерью в большом недостроенном доме. Покойный отец собрался было построить его на долгую и красивую жизнь, но ему не суждено было прожить эту жизнь, и заложенный им дом так и остался с заколоченной парадной частью — ни окон тебе, ни дверей. Эти передние комнаты, задуманные отцом для веселых праздников, для гостей, теперь стояли полутемные, служили для хранения зерна, всякой всячины, и это действовало на него угнетающе. Было что-то постыдное в том, что люди собрались для большой, веселой жизни, да вдруг замерли, срезанные на лету.
Для юноши завершить то, что задумано отцом, — дело нелегкое, непростое. К тому же вокруг шелестели одни низкорослые дубовые леса, сосновые доски привозили из Карпат, и стоили они неслыханно дорого. Собственно, доски в конце концов можно было и достать, и мастера хорошего можно было найти, если бы один большой, так чтобы по-настоящему, урожай… А время, как назло, было против — то сплошные дожди, то засуха и недород…
Поле, однако, обещало ему осмыслить, украсить его жизнь, и потому Георге с утра до ночи пропадал в поле. И когда он возвращался усталым и молчаливым, значит, посевы опять горят на корню; если он возвращался веселый и шутил с соседями, значит, дело в том зеленом мире как будто идет на поправку.
Ни бесконечные блуждания сверстников по залитым лунным светом улицам села, ни их красивые, переворачивающие душу песни, ни загадочные намеки соседских дочерей, пи томные молодухи, ни восхваляемое всеми молодое вино ничего его не занимало, так что стали уж поговаривать: а сын ли он своего отца, течет ли в его жилах кровь? Может ли так быть, чтобы один сгорел ярким пламенем, а другой едва-едва дымился?!
9
Во двор пробрался теплый ветерок и треплет ржаные соломинки, выбившиеся из-под застрехи, блеет ягненок, пробуя свой голос, и на крыше у соседей весело заливается ветрячок.
А в хате! Боже, что творится в этой хате! Громадная печь с потертыми боками, двойные оконные рамы с айвой между ними, с айвой, на которую и дети уже не обращают внимания, коврики, постеленные у самого порога, чтобы не дуло из сеней, и вечно они вылезают за порог, как только откроешь дверь, смотришь на все это, и так досадно, и так неловко, когда приходит чужой человек.
Русанда кончила ткать, расстелила ковер и долго глядела на него. Хорош. Ну конечно же, хорош! На стене он будет красивым, еще каким красивым!
Кошка долго мяукала в сенях, потом стала царапать дверь. Русанда открыла ей, а куры как сумасшедшие кинулись кто куда, подняв столб пыли и опрокинув пустое ведро.
— Ну входи же…
В саду увидела кролика. Тот обгладывал веточку и, услышав собачий лай, сел на задние лапки, насторожил уши.
— Какой хорошенький! Дай-ка я тебя поймаю!
Быстро сунула ноги в старые калоши, что дежурили возле чулана со времен Ноя, и побежала в сад. Но не успела дойти до погреба, взглянула на свои ноги и остановилась — пройдет еще кто-нибудь мимо и увидит ее в этом старье…
Меж деревьев пронеслась ласточка, серенький комочек мелькнул над головой; девушка взглянула из-под ладони: эге-ге, где твоя ласточка!
Пахло распускающимися почками, так хорошо и заразительно пахло, что чем больше вдыхаешь этот запах, тем больше, кажется, остается места в груди.
А сверху струился мягкий и теплый свет. Русанда, запрокинув голову, глядела в небо, прозрачное и такое высокое, что если бы между теми двумя облачками был мостик и упасть с того мостика — брр! — Русанда передернула плечами, будто капля холодной воды попала ей за ворот. Еще раз взглянула на небо и улыбнулась — прозрачная, далекая синева, но, чу, что такое там, вдали, над горизонтом?!
«Журавли! Летят журавли!»
Оглянулась вокруг — кому бы сказать? Некому. Заволновалась, как хозяйка, застигнутая гостями врасплох.
Двери у соседей закрыты, дороги пусты, и Русанда принялась в одиночку считать журавлей. Их было семеро. Летели они кривым клином, похожим на плужный лемех, и так славно, так мощно тот лемех вспарывал синеву над ее головой!
Интересно бы у кого расспросить, где они зимовали, потому что лютые стояли в том году морозы…
Вдруг услышала, как тонко отзванивает обух топора после каждого удара за домом отец чинил забор, — и бросилась к нему.
— Вы видели журавлей?
Бадя Михалаке, человек степенный, сперва вогнал топор в колоду, тыльной стороной ладони осторожно, чтобы не запачкать, сдвинул шапку на затылок любил чистые вещи, аккуратно носил их. Только потом спросил:
— Где они?
— Э, если так долго возиться! — Она взяла его за руку и потащила за угол. — Глядите!
В первый том избранных произведений вошли повести и рассказы о молдавском селе первых послевоенных лет, 50-х и 60-х годов нашего столетия. Они посвящены первой любви («Недолгий век зеленого листа»), прощанию сыновей с отчим домом («Последний месяц осени»), сельскому учителю («Запах спелой айвы»). Читатель найдет здесь также очерк о путешествии по Прибалтике («Моцарт в конце лета») и историческую балладу об уходе Л. Н. Толстого из Ясной Поляны («Возвращение на круги своя»).
Осенью сорок пятого получена была директива приступить к ликвидации монастырей. Монашек увезли, имущество разграбили, но монастырь как стоял, так и стоит. И по всему северу Молдавии стали распространяться слухи, что хоть Трезворский монастырь и ликвидирован, и храмы его раздеты, и никто там не служит, все-таки одна монашка уцелела…
Повесть о сельском учителе. Впервые опубликована в журнале «Юность» в 1973 г.
Рассказ о молдавском селе первых послевоенных лет, 50-х и 60-х годов нашего столетия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девушка была похожа на Кристину Датскую, чье изображение висело тут же, на стене. Возможно, причиной сходства являлся загадочный взгляд или припухшая нижняя губа; а может, их объединяла уязвимость, присущая молодости, а также страх перед тем, что готовит будущее. Сделав еще несколько шагов, я смогла различить цвет ее глаз. Они были непередаваемого серо-голубого оттенка, с зелеными крапинками. Когда я остановилась перед ней, эти глаза взглянули на меня. Шедевр Гольбейна висел справа от нее. Искусство и жизнь находились рядом, и я тут же поняла, какое из двух произведений является более великим.
Ссора между отцом и сыном заканчивается настоящей трагедией. Гартмут не в силах простить отца, узнав, что мать, которую он долгие годы считал погибшей, жива. Мальчик решает убежать из дома, чтобы, вырвавшись из ежовых рукавиц, обрести материнскую любовь и долгожданную свободу. Но вместо этого вынужден десять лет вести скитальческий образ жизни, окончательно разучившись любить. Однажды случай возвращает его в родные края…
Крутой коммерсант, как подлинный хозяин жизни избалованный вниманием женщин, сталкивается с неожиданным сопротивлением приглянувшейся ему молодой девушки. Получив от нее публичный отпор, он организовывает тайную любовную переписку, даже не подозревая, чем это может закончиться…
«…В такую тусклую погоду моя белая шляпа порадует многих…Обгоняя толстуху с сумками, Таша не увидела лед, поскользнулась и, взмахнув руками как подбитый фламинго, в своем розовом пальто угодила в эпицентр огромной лужи из талой грязной воды. Обнаружив свой подбородок на чьем-то чистеньком ботинке, Таша увидела, как этот же ботинок, попятившись от ее лица, впечатал в снег белоснежную шляпу, лежавшую прямо позади него…» Молодая девушка Таша знакомится с мужчиной своей мечты, когда тот достает ее из мартовской лужи.
Вы, без сомнения, догадываетесь, как соблазнить женщину. Более того, вы прекрасно знаете, как это сделать. Но хорошие рекомендации никогда не бывают лишними. Тем более — основанные на богатом любовном опыте нашего автора. Известный журналист и киносценарист Константин Панин даёт многочисленные советы начинающим донжуанам.Прочтя нашу книгу, вы определите для себя основные задачи, стратегию и тактику действий. Многое станет для вас ясным и простым. Самые недоступные женщины могут оказаться у ваших ног!