Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине - [9]

— А все здесь налицо — Семен Панков, я и вот он, Антон Карпешин, — показал Кульков на худого, высокого, примостившегося на табурете у окна мастерового. — Не густо?

— Составить из троицы армию трудновато, — ответил Игнат. — Однако количество, как и одежка, не всегда выявляет главное…

— Понял, — согласился Кульков. — Давайте рассудим так. До февраля один я значился партийцем. И то об этом ведали, пожалуй, я сам да совсем уж близкие люди. Как уцелел от арестов — ума не приложу! А теперь — хвост пистолетом! Ходим, как говорится, с высоко поднятой головой, и организация своя, социал-демократическая появилась.

Михаил придвинулся к Фокину:

— Я не в заслуги себе. Но, как говорится, на головешках, на пепелище отстроились! Вы же сами должны помнить — в пятом году чуть ли не каждый десятый, что в арсенале, что в Бежице, ходил в большевиках. И за винтовки уже схватились — вот-вот могло запылать, как в Москве на Пресне. Но потом — будто грушу отрусили! Одних — за решетку, других в Сибирь, третьих — даже спустя годы — под пули, на германскую. Иные же сами дали отступного…

В шестнадцатом, когда приехал Михаил Кульков из Москвы в Брянск, он один и значился, как уже сказал, в партийцах. Сидел у себя в арсенальской шорной мастерской и тачал сбрую и хомуты. С трудом работу нашел для своей профессии. Повезло, что арсенал, делающий артиллерию, к той артиллерии и конскую сбрую обязан снаряжать: раз, два — впрягли в пушечки сивок-бурок и на позицию…

— Так вот теперь, когда вышли из подполья, первое, что сделали, собрали силы в кулак, объединились. Теперь нас, большевиков и других социал-демократов, в организации целых одиннадцать человек!

— Плохо! — резко произнес Игнат и зашагал по комнате. — Объединение — вещь необходимейшая. Только объединение кого и с кем? С меньшевиками-оборонцами и бундовцами забрались под одну крышу?

— Организация под названием «лебедь, рак и щука», — прыснул в кулак Семен.

— Если бы так! — подхватил Игнат, вернувшись к столу. — В басне Крылова всяк в свою сторону тянет. А у вас, должно быть, полный мир — тишь, гладь да божья благодать. Правильно угадал? А тут не надо быть провидцем — пока все заняты организационными вопросами, до принципиальных очередь не дошла, вот и создается иллюзия единства… А время — не воду в ступе толочь на ваших объединенных собраниях, а выходить с нашими большевистскими лозунгами к массам!

Вихрастая голова Игната слегка откинулась назад, на стеклах очков блики света из окна. Кульков попробовал поднять глаза, но тут же вперился в стол.

Лучше бы наотмашь, чем так вот с улыбочкой и подковыркой!

А может, эдак и надо ему, Кулькову, возомнившему себя организатором? Не по Сеньке шапка — и все тут! Ведь недаром еще в марте, когда вся жизнь повернула к возрождению, он от имени пролетариев арсенала направил Московскому Совету рабочих и солдатских депутатов телеграмму: «…просим прислать организатора социал-демократа большевика». Чувствовал — своих силенок маловато… Но не такой уж он и сам несмышленый — не сидел без дела, организация-то создана! Можешь себе ухмыляться сколько угодно, товарищ заезжий уполномоченный, можешь и стеклышками своими посверкивать, и манжетики беленькие подтягивать, а только и он, Кульков Михаил Максимович, в политике данного момента кое-как разбирается, свой маневр сознает и партийную цель видит и разумеет.

Какая задача сейчас стоит перед социал-демократами большевиками? Расширить ряды, укрепиться и вместе со всем трудовым народом жахнуть! И по буржуям, и по меньшевикам-оборонцам со всякими там социалистами-революционерами и прочими врагами пролетариата. Но для этого надо иметь кулак, а не растопыренную пятерню!

— Так ведь кулак же, дорогой Михаил Максимович, про то и речь! — подхватил Фокин, и улыбка на его лице вмиг стала открытой и располагающей. Он даже положил на плечо Кулькову руку, точно попытался как бы притянуть к себе, обнять. — Латыши-двинцы… Сколько у них большевиков?

— Слыхал, будто за сотню… Так, Семен?

— А в гарнизоне, у солдат? — Игнат снова заходил стремительно от окна к двери.

— Слух идет, чуть ли не целый полк объявил себя коммунистическим…

— Так вот же, — Игнат остановился посреди комнаты, — с кем вам надо объединяться!

— Но они же не арсенальские — чужие, — выдавил Кульков рассеянно.

— Значит, те, оборонцы и бундовцы, — родней матери? — опять поднялись уголки губ Игната.

— В инструкции Центрального Комитета большевиков говорится: создавать на заводах и фабриках социал-демократические организации из работающих там социал-демократов, — попробовал защищаться Кульков.

— А дальше? Что сказано в документе дальше? — вскинул голову Игнат, — «Выбирайте заводские комитеты, а для руководства всей партийной жизнью данного города или промышленного местечка — местный комитет…» А у вас, в Брянске, можно сказать, уже готовый городской большевистский комитет, а вы и впрямь до сих пор, как лебедь, рак и щука… Впрочем, не вы одни, арсенальцы, но и воинские большевики чего-то ожидают, мешкают. А самая пора собирать силы — ив бой! В Совете какая расстановка?

— Там от наших один Кульков да несколько человек из полков, — объяснил Семен. — Остальные — меньшевики, социалисты-революционеры, будь они неладны, адвокаты какие-то да офицерье.