Нечистая кровь. Корни Тьмы - [6]

Вот только у Брайса теперь есть сын. Наследник мужского пола. А у Яннема, его короля, все еще нет.

И что стоило Катрионе разродиться хотя бы двумя неделями позже? Да, срок подошел, но бывает же, что женщины перенашивают детей, так почему эта сука не могла оказать подобной любезности своему деверю и монарху? Тогда бы это не грызло Яннема так беспощадно, и он, как и прежде, целиком доверился бы Брайсу и обсудил с ним все, что его тревожило.

А теперь не мог. Из-за этого маленького щенка, которого сучка Глендори родила от его младшего брата.

Так. Ладно. Сейчас не стоит об этом думать, а то он начнет терять хладнокровие. Хладнокровие, неспешность и осмотрительность были единственным, что позволяло ему все еще сохранять и власть, и рассудок.

– Они немы, не так ли? – спросил Яннем у Ингёр, и та кивнула:

– Им отрезают языки на первом году обучения. Тем, кто показывает, что действительно подходит для этой службы и достоин ее.

– И как же это проверяют?

– Мальчики шесть месяцев живут и тренируются в казармах все вместе. Потом им дают приказ вернуться домой и убить одного из своих братьев или сестер. Если нет братьев и сестер, то другого родственника, деда или бабку, в крайнем случае – одного из родителей. Если они отказываются, их отпускают. Если нет, им отнимают языки и они становятся авраддилами.

– Любопытно, – сказал Яннем, оглядывая неподвижных воинов с возрастающим интересом. – Бессмысленное варварство, но очень любопытное. И что, многие из мальчиков успешно проходят такую, хм… инициацию?

– Среди тех, кого изначально отобрали – восемь из десяти.

– Где вы только находите столько диких волчат? – улыбнулся Яннем, и Ингёр спокойно ответила:

– Остров Даргор полон доблестных мужей.

«Доблестных мужей, готовых просто так убить сестру или брата, только для того, чтобы стать немым рабом своего вождя. Доблестней некуда», – подумал Яннем. Мда, лорд-Пресвитер был, пожалуй, прав, когда рьяно отговаривал его от этого брака. Но сделанного не вернешь, королевское слово нельзя дать, а потом взять назад. Да и двадцать пять сундуков золота манили своим тусклым блеском, обещая простое решение если не всех, то многих забот. Яннем вздохнул и рассеянно потер лоб под тугим обручем короны – за пять лет он так и не нашел времени отдать ее ювелиру на растяжку, чтобы не так давила.

– Эти воины выглядят впечатляюще. Но они присягали не мне, а вашему отцу. Они умеют писать?

– Разумеется, нет, – прекрасная леди Ингёр была, кажется, изумлена подобным предположением. Яннем тоскливо подумал, а умеет ли писать и читать она сама.

– Тогда им будет несколько сложно принести мне личную присягу. Если ни говорить, ни писать они не смогут, как они дадут мне клятву верности?

– Они клялись отдать свою жизнь за Тьёдмурдов. А значит, и за меня, ваше вели… – начала Ингёр, и Яннем перебил ее:

– В том-то и дело, моя милая. За вас, а не за меня.

Она осеклась. В ее больших светлых глазах – единственное, пожалуй, что в ней вообще было привлекательного, – отразилось удивление. Казавшееся искренним, и девочка слишком молода, чтобы быть опытной лицемеркой, но все же…

– Ваш брат взял меня из дома моего отца, чтобы отдать вам. Я ваша. Значит, и мои авраддилы – тоже ваши.

– У вас так просто и однозначно все звучит, радость моя, – вздохнул Яннем. – Вот станете королевой, тогда поймете, что во дворцах жизнь несколько сложнее, чем в хлеву.

– Я родилась и выросла не в хлеву! Я дочь ярла острова Даргор и…

– Молчать, – вполголоса сказал Яннем.

Ингёр задохнулась. Светлые глаза полыхнули гневом. Яннем снова ощутил укол любопытства, а вслед за ним – вновь острое желание как можно быстрее поговорить с Брайсом. Сесть в креслах друг против друга, вытянув ноги в камину, взять по бокалу доброго вина, открыть ему душу, выслушать его советы, вспомнить прошлые дни, посмеяться вместе, а потом так же вместе принять верное решение…

Но у Брайса теперь есть сын.

Яннем на мгновение сцепил зубы и тотчас же расцепил их. Тяжело уперся обеими руками в подлокотники трона, как делал всегда, и поднялся на ноги. Немногочисленная свита, стоящая за троном (на этом небольшом полуофициальном приеме, устроенном королем для его невесты, присутствовало совсем немного свидетелей), тревожно зашевелилась. Все придворные, приближенные к Яннему достаточно, чтобы находиться в Малом зале в этот миг, знали его достаточно хорошо. И боялись его достаточно сильно.

– Мне придется самому испытать верность этих воинов. Их личную верность мне. Я надеюсь, вы не против, моя леди.

– Разумеется, ваше величество, – сказала его невеста.

Она опустила голову и, кажется, слегка дрожала. Но от страха или от гнева, Яннем бы не смог с уверенностью сказать.

Он усмехнулся краем рта и сошел со ступеней трона. Заложил руки за спину, прохаживаясь мимо шеренги замерших воинов. Их бритые черепа и намазанные медвежьим салом торсы блестели в свете свечей. Словно рабов выбирает на рынке. Так глупо. Яннем остановился напротив одного из воинов, самого рослого и, как ему показалось, свирепого. Попытался поймать его взгляд, но воин упорно пялился в стрельчатый проем окна у короля над головой. Яннем ощутил укол раздражения, вызванный необходимостью смотреть на воина, задирая подбородок, и это поспособствовало окончательному решению.