Нечаянная радость - [46]

– Ниоткуда. Я просто предполагаю, что вы оба наследники.

– А, так это всего лишь твои предположения… Значит, ты точно не знаешь, сделала она завещание или нет?

– Кажется, да, сделала. После того как Зоя Федоровна по доверенности тети оформила приватизацию, она еще раз вызывала к ней юриста. Кажется, они что-то говорили про наследственные права, но я не в курсе, я в это время в магазин уходила. Да тебе лучше у Зои Федоровны спросить.

– Спасибо за совет!

Когда Елена в следующий раз принесла Тане ее двести долларов, Таня спросила:

– Ну, узнала ты про завещание, все в порядке?

– Ничего я толком не узнала. Эта дура соседка сказала мне, что мама по завещанию оставила квартиру Котику.

– Наверное, она не имеет права разглашать тайну завещания до смерти тетушки, – сказала Таня и, не сдержавшись, добавила: – Ты уж потерпи.

– Придется, – вздохнула, не поняв подколки, сестрица.

* * *

Таня благополучно сдала экзамены и по конкурсу прошла. Кроме вполне хороших знаний была еще одна причина ее поступления, о которой сама Таня не знала. Татьяна Васильевна зашла в приемную комиссию и потребовала: «У вас тут среди абитуриентов есть девочка из Вологды, красавица такая, с толстой русой косой. Так вот эту красавицу вы мне непременно примите! Эта девочка Божьей милостью врач!» – И чтобы не быть голословной и не вызывать подозрений, заведующая кардиологическим отделением поведала коллегам историю Тани и ее тетушки.

Сдала Таня экзамены, а перед началом учебного года забрала тетушку из больницы и взяла академический отпуск. В виде исключения ей пошли навстречу.

Выкарабкалась тетя. «Два моих целителя подарили мне еще кусочек жизни, может быть, самый важный – подготовительный!» Целителями она называла не врачей, а Котика и Таню. А через две недели она даже снова стала выходить с Котиком на прогулки. И в августе они гуляли почти до конца месяца, потому что погода стояла ясная и теплая… Время от времени Екатерину Петровну навещал ее духовник из Предтеченского храма, беседовал с нею наедине, потом исповедовал и причащал. Многое успела тетушка за это время, которое с улыбкой называла «подаренной Богом, Котиком и Таней отсрочкой»: и второй том Андерсена успела она дочитать, и причаститься на Преображение и накануне Успения Божией Матери. А в ночь на самый праздник Успения она тихо скончалась во сне. Так тихо, что даже Котик не проснулся. Утром он долго сидел на коврике перед иконами, ждал, когда хозяйка придет молиться, но не дождался и пошел за Таней на кухню.

– Мряу? – спросил он Таню, тронул ее мягкой лапкой за ногу и пошел в тетушкину комнату, оглядываясь и зовя за собой.

Взглянув на тетушкино лицо, Таня сразу все поняла. Она тихо ахнула, подошла и поцеловала тетю Катю в лоб, сложила ей руки, закрыла чуть приоткрывшиеся глаза, перекрестила и перекрестилась сама. Потом пошла и позвонила Елене, а после отцу Иустину, тетушкиному духовнику. Подошла к аналойчику, поправила лампадку, взяла Псалтырь и стала читать прямо с первой кафизмы. Котик тут же подошел к ней, сел рядом и стал внимательно слушать, глядя, как всегда, на огонек лампадки.

* * *

На похороны приехали Танина мама из Вологды и Сергей с женой из Москвы. Народу на отпевании в храме Рождества Иоанна Предтечи было немного: кроме родственников проводить Екатерину Петровну пришли две старенькие подружки-учительницы, довольно молодой еще директор школы, в которой работала последние годы Екатерина Петровна, да соседка Зоя Федоровна.

– Дома умерла, во сне? – спросила Таню шепотом церковная старушка.

– Да, во сне. А вы откуда знаете? – удивилась Таня.

– Лицо спокойное, не измученное. Сразу видно: не смерть, а успение.

– На Успение и померла.

– Хороший знак! – сказала старушка, вздохнула и перекрестилась. – Девятый день придется на Отдание Успения, а сороковой – на Зачатие Иоанна Предтечи. Она ведь прихожанка нашего Предтеченского храма была?

– Да.

– Ну, я и говорю – хороший знак! – и она еще раз перекрестилась и вздохнула. Наверное, теперь уже о своей кончине.

После отпевания сразу двинулись на кладбище. Добрались легко и скоро: за ритуальной машиной следовал небольшой, но комфортабельный автобус, о котором позаботился Еленин муж. Место было знакомое, могила приготовлена в семейной оградке, между мужем и ее свекровью, бабушкой Сергея и Елены. Уголок кладбища был тихий, с большими, старыми и уже чуть начавшими желтеть березами. Отец Иустин отслужил литию и сказал короткое прощальное слово.

– Мы с вами, дорогие мои, видим сегодня не страшное и печальное торжество смерти, нет! Мы с вами сегодня стали свидетелями настоящей православной кончины, о которой просят Бога все воцерковленные верующие: «Христианския кончины живота нашего безболезненной, непостыдной, мирной и добраго ответа на Страшном Судище Христове просим: подай, Господи!» Просить-то мы все просим, но не все умеем и успеваем заслужить праведную кончину. Новопреставленная раба Божия Екатерина и заслужила, и успела. И знаком этого явилась не только ее тихая кончина во сне, в ночь после исповеди и причастия Святых Христовых Таинств, но и самый день ее кончины – праздник Успения Пресвятой Богородицы. И близкие ее, благодаря заботе которых и дожила она до тихой православной кончины и успела к ней по-настоящему подготовиться, – а это я вам свидетельствую, духовник новопреставленной Екатерины, – так вот, не должны близкие ее предаваться неутешной скорби. Пусть печаль ваша по усопшей будет сопряжена с радостью духовной о ее светлом православном переходе в мир иной. А Господь обещал нам, что все мы еще встретимся в том мире. Аминь.