Нечаянная радость - [39]

Закончил он рассказ такими словами:

– Понимаете, деревня эта вроде и близко, но на самом деле она как бы выпала из цивилизации, причем как новой, так и старой, той, дореволюционной. Живут люди на остатках двух культур, царской и советской. Церковь и монастырь давно разрушены, а сотовой связи еще нет. Но, что самое интересное, люди-то живут! Женятся, детей рожают и растят, работают в тяжелых условиях. У них даже тысячной доли тех денег, что есть у меня, нету, но вот они – счастливы! А счастливы как раз потому, что свободны от зависти к богатым и от забот, как добыть деньги и удержать их. Я вот не чувствовал среди них себя богатым, понимаете? Это они мне казались богачами, потому что они другим богатством владеют и удерживают его остатки, сохраняют для своих детей. Никакой джип, никакой особняк не заменит простого ужина в большой дружной семье, когда все сидят за одним столом, обсуждают обычные семейные дела, что-то рассказывают, переживают, смеются… И никто не сомневается в том, что они нужны друг другу, не могут и не хотят жить друг без друга. Даже одинокая баба Зина – она нужна всем в Павлинках. Смог бы я так жить? Сейчас – не знаю. Я по уши увяз в бизнесе, я стал рабом денег, гламурности, пафосности, борьбы с конкурентами… Можно ли совмещать эти два образа жизни? Ох, не знаю! Хотелось бы попробовать, но, как говорит баба Зина, на все воля Божья. Хотя думать об этом мне ведь никто запретить не может, верно?

– Конечно! В тех же Павлинках ты можешь много доброго сделать и не бросая свой бизнес, – сказал Миша.

– Это потребует большого напряжения сил и финансов, – раздумчиво, проговорил Андрей. – Но когда-нибудь, возможно, я решусь вообще сократить бизнес в центре и перенести его куда-нибудь в провинцию. В те же Павлинки, кстати сказать. Чтобы работать для жизни, а не жить только для работы и денег. Конечно, бизнес должен быть не таким напряженным, как сейчас, но чтобы и достаток был. Денег должно хватать и на нормальную жизнь, и на благотворительность. Только на такую благотворительность, чтобы не разбрасываться, а хранить и развивать жизнь там, где живешь. Вот так, наверное, только и можно иметь одновременно и деньги, и свободу от денег.

– А дом ты присмотрел, чтобы ехать туда со Стеллой? – спросила Ольга.

– Дом? Дом я не присматривал, хотя в Павлинках их полно: как-то и не до того было, завертелся, засмотрелся и забыл про свою авантюру со Стеллой. Но сейчас вы поймете, почему я сказал, что план нашей дорогой Елизаветы Николаевны уже сработал, и сработал блестяще! По дороге обратно, как только я въехал в зону сотовой связи, я не удержался и позвонил Стелле. И знаете, что она мне сказала? «Я, говорит, все про тебя знаю. Опять ты пролетел, как фанера над Парижем! Хреновый из тебя, говорит, бизнесмен, Андрюша». Я так и обалдел. «А ты откуда знаешь?» – спрашиваю. «Секретарша, дурочка твоя, проговорилась, а умные люди подтвердили. Так что занимайся своим банкротством, а телефончик мой забудь на веки вечные!» Звоню Асеньке и спрашиваю, в чем дело? А она говорит, что выполнила мое последнее телефонное предупреждение и всем подряд будто бы проговорилась, что я все свое дело выставляю продавать с молотка и уехал в провинцию подыскивать себе скромный бизнес и жилье. А это я ей по дороге в Павлинки звонил, но связь была паршивая, и Асенька не поняла, что это только фальшивый слух, который я распускаю. Стелла же перехватила ее по дороге из офиса, увидела, что Асенька вся зареванная, заподозрила неладное и затащила ее в кафе. Ну, Асенька ей все и рассказала про банкротство. Если бы она сама все правильно расслышала, когда мы с ней по телефону разговаривали, ей бы, при ее-то наивности, ни за что бы не сыграть так, чтобы Стелла ей поверила! А так, в слезах и соплях, она, я предполагаю, убедительно выглядела. Но Стелла баба осторожная, она еще обзвонила общих знакомых, уже Асенькой накрученных, и те ей подтвердили – да, банкрот, да, все продает. Так что никаких сомнений в том, что я разорен в пух и прах, у нее теперь нет. И вот тогда-то я конкретно понял, что время не меняет таких людей, как Стелла: если уж человек болен деньгами, то ему ничто не поможет и никто его не вылечит. И знаете, мне после этих звонков так легко на душе стало! Вы не поверите, а я ехал и по дороге от радости пел одну и ту же песню, которую вдруг вспомнил!

– Какую же песню вы пели, Андрей Алексеевич? – спросила Апраксина.

– А вот эту! – и Андрей запел громко и радостно, но изрядно фальшивя:

Счастья своего я скрыть не в силах,

Радостней не помню в жизни дня,

Все вокруг меня переменилось,

Все поет, ликуя и звеня!

Спросите вы, что со мной случилось?

Милая покинула меня!

Я от счастья плачу —

Взамен она оставила

Свободу, друзья!

Все улыбались, слушая Андрея, только подпевать ему не стали.

– Ты, Андрей, только при Елене эту песню не пой, – сказала Ольга.

– А что, очень фальшивлю, да? Я это замечал за собой: чем радостней и громче я пою, тем больше фальшивлю!

– Не грусти, должен же у тебя быть хоть один недостаток. Просто Лена очень за тебя переживала и возмущалась, что ты на такое неправильное и неправедное, по ее мнению, дело пошел – любимую женщину испытывать.