Этотъ разсказъ сократилъ мнѣ дорогу: мы подъѣхали въ самому городу.
— Вы гдѣ будете ночевать, братцы! спросилъ я у городской заставы.
— А гдѣ ночевать?!.. Скоро базаръ начнется; такъ мы прямо на площадь; тамотко и обождемъ.
— Ну, такъ прощайте, братцы! Я пойду гдѣ нибудь въ теплѣ отдохну.
— Прощай, братъ! — сказалъ одинъ.
— Послушай, брать, прибавилъ другой: — послѣ ранней обѣдни выходи на базаръ; продадимъ дрова, станемъ могарычи запивать, тебѣ поднесемъ.
Много спустя, послѣ ранней обѣдни я вышелъ на базаръ.
— Эй! парень!.. ступай сюда! ступай!..
Я вошелъ въ кабакъ.
— Забылъ что-ли, заговорили мужики, мои ночные товарищи, что мы обѣщались тебѣ поднести?
— Лѣтъ, не забылъ, да мнѣ не надо: я и самъ могу васъ поподчивать.
— А ты этого говорить не моги: мы обѣщались, мы и поднесемъ, а твоего не хотимъ!
Я съ ними выпилъ и распрощался, кажется, навсегда.
Я пріѣхалъ въ Орелъ, остановился въ гостинницѣ; на другой день ко мнѣ входитъ коридорный.
— Васъ спрашиваетъ какой-то господинъ.
— Кто такой?
— Не знаю-съ.
— Зачѣмъ? Проси.
Входитъ ко мнѣ въ нумеръ баринъ не высокаго росту, прилизанный, въ пальто съ мѣховымъ воротникомъ, въ калошахъ; шапку, правда, при входѣ снялъ.
— Здравствуйте, сказалъ онъ, входя въ комнату и подавая мнѣ руку.
— Что вамъ угодно? спросилъ я.
— Мнѣ до васъ есть дѣло.
— Прошу садиться.
Онъ сѣлъ.
— Чѣмъ могу вамъ служить? спросилъ я пришедшаго господина.
— Я къ вамъ съ просьбою, отвѣчалъ баринъ.
— Позвольте узнать?
— Я думаю, что и вамъ будетъ пріятно исполнять мою просьбу; просьба моя такого рода объяснилъ мнѣ, улыбаясь, баринъ.
— Позвольте узнать?
— Вотъ извольте видѣть: у меня мельница; я отдалъ эту мельницу въ арендное содержаніе, на моей попрудкѣ; сперва мнѣ попрудка ничего не стоила: вышлю лишь мужиковъ, они и запрудятъ; а теперь не пошлешь мужика — шалишь… Я и говорю мельнику: твоя попрудка — бери мельницу; а не хочешь — другому отдамъ. Тотъ не захотѣлъ взять на себя попрудку, я сдалъ другому; а старый мельникъ въ губернатору. Губернаторъ посмотрѣлъ на контрактъ и велѣлъ согнать новаго мельника, а держать по прежнему старому мельнику.
— А и контрактъ былъ у васъ заключенъ съ прежнимъ мельникомъ?
— Былъ! быть-то былъ! отвѣчалъ баринъ, лукаво, очень лукаво улыбаясь.
— Такъ какъ же?
— Да какой контрактъ?
— Какъ какой?
— Да я тамъ закорючку ввернулъ.
— Закорючку?
— А губернаторъ не обратилъ вовсе вниманія на этотъ пунктъ; это, говоритъ, мошенницкая штука, да и водворилъ стараго мельника.
— Скажите!..
— А у меня дѣти, я для нихъ долженъ хлопотать! Я хлопочу не для себя: мнѣ, собственно мнѣ — ровнешенько ничего ненужно!..
— Чѣмъ же я вамъ могу быть полезнымъ? спросилъ я, никакъ не понимая, для чего мнѣ было знать объ этихъ мельникахъ, объ мельницѣ, губернаторѣ и даже о существованіи самаго помѣщика.
— Развѣ не понимаете?
— Рѣшительно не понимаю.
— Рѣшительно? допытывался, улыбаясь, мой собесѣдникъ.
— Рѣшительно.
— Да вы напишите на этотъ сюжетецъ какую нибудь хорошенькую повѣсть.
— Изъ этого сюжетца никакой повѣсти не выйдетъ, отвѣчалъ я.
— Неужто?
— Никакой повѣсти не выйдетъ.
— Ну, такъ напечатайте.
— Какая же изъ этого будетъ польза для васъ? спросилъ я.
— Будетъ! отвѣчалъ баринъ, съ твердымъ убѣжденіемъ въ пользѣ для него гласности въ этомъ дѣлѣ.
— Пожалуй! отвѣчалъ я.
Черезъ недѣлю я былъ въ Малоархангельскѣ; ко мнѣ пришелъ знакомый священникъ, разговорились мы съ нимъ; входитъ дворникъ и говорить, что меня кто-то спрашиваетъ.
— Проси.
Человѣкъ вышелъ и черезъ минуту вернулся.
— Просить баринъ васъ вызвать на крыльцо, объявилъ мнѣ дворникъ.
— Что ему нужно?
— Не объявляетъ.
— Скажи ему, что выйдти въ нему не могу, сказалъ я, а ежели ежу угодно меня видѣть, проси его придти сюда во мнѣ.
Черезъ минуту входитъ ко мнѣ баринъ лѣтъ за 50, съ усами, съ перваго разу видно было, что этотъ господинъ — военная косточка.
— Я къ вамъ по дѣлу! закричалъ онъ, входя во мнѣ и подавая развязно мнѣ руку.
— Что прикажете?
— По секрету, таинственно проговорилъ вошедшій, по секрету, милостивый государь!
— Позвольте, батюшка, васъ просить выйдти на минуту въ другую комнату, попросилъ я священника.
Священникъ вышелъ.
— Видите въ чемъ дѣло: напишите мнѣ статью…
— Какую?
— Я послалъ къ становому людей наказать…
— Батюшка! пожалуйте сюда, позвалъ я священника, — секретъ, кажется, небольшой!..
— Да, небольшой, подтвердилъ господинъ, можно и при батюшкѣ.
— Что же вамъ угодно? спросилъ я.
— Такъ изводите видѣть: послалъ я людей къ становому наказать хорошенько.
— За что?
— А такъ, фантазія пришла!
— Фантазія?
— Ну да, фантазія! Я управляю имѣніемъ съ полною отъ помѣщика довѣренностію…
— Что же становой?
— А что становой?!.. Не сталъ наказывать, а мнѣ велѣлъ сказать, что наказалъ!.. Каково?
— Вы почему же узнали?
— Какъ не узнать!.. Я привелъ ихъ въ комнату, двери на замовъ… Раздѣвайся!.. Смотрю: ни одного рубчика на тѣлѣ!.. Ну, скажите, поролъ становой этихъ людей?
— Что же вамъ отъ меня нужно?
— Напечатайте этотъ казусъ!..
Никакъ не понимая пользы гласности для этихъ господъ въ этихъ дѣлахъ, я обратился за толкованіемъ къ нѣкоторымъ помѣщикамъ.
— Да что ваша гласность?! запальчиво заговорилъ одинъ помѣщикъ:- ваша гласность выѣденнаго яйца не стоитъ!.. Пишутъ, пишутъ; а какая польза!.. да что пользы!.. хоть волоскомъ кто тряхнулъ ли отъ этой вашей гласности?!.. Голоси сколько хочешь!..
