Небожители Севера - [98]

Грянула Кровавая война, и мы метались меж двух крупных кланов Сир’Ес и Теух, каждый из которых старался переманить нас к себе. Когда казалось, что близился закат клана Летэ фон де Форанцисса и он проигрывал по мощи и силам более агрессивному клану Теух, возглавляемому Барши Безумным, мы с мужем, примкнув к клану Барши, предали его… На то было очень много причин, Юлиан, история очень запутанная, даже Летэ до конца ее не знает. Но факт остается фактом, мы выдали Летэ и его вампирам сведения о сборе клана Теух для совещания. Нам тоже пришлось присутствовать на том собрании, чтобы наши действия не показались подозрительными. Летэ и еще примерно двадцать Старейшин атаковали зал совета Теух, который находился в месте, где сейчас королевство Дриад.

К сожалению, Барши Безумный, когда ему доложили о том, что он окружен неприятелем, благодаря дару мнемоника потребовал крови всех его последователей и понял, кто его предал. Он знал, что проиграл, но перед смертью успел отомстить. Моего мужа, а затем и сына осушили у меня на глазах в тот момент, когда Летэ вместе с Ярлом Барденом и Марко Горлеем ворвались в зал вместе со своими отрядами вампиров. Следом за ним, из другой двери, зажимая Старейшин в капкан, появились Горрон де Донталь, барон Теорат Черный и Амелотта. Там было много и других Старейшин, но я называю тебе тех, кого ты знаешь по суду.

Из клана Теух не пощадили никого, даже тех, кто молил о клятве верности Летэ и его клану. Там же, в зале совещаний, Летэ, поняв, что опоздал, упал на колени перед мертвым другом Морулеоном и моим сыном и поклялся мне на крови, что удовлетворит любое прошение по наследованию, каким бы оно ни было. Часть клана Теух, те, кто по каким-то причинам не присутствовали на совещании, бежали на Юг. Они знали, что пощады от Летэ не будет.

Некоторым Старейшинам Теух посчастливилось сбежать и из зала совета в Дриаде. Они тоже пропали, скорее всего покинув Север. Тех, кто был годен к передаче Дара, повязали, и в скором времени родилось пятнадцать новых Старейшин.

После мы сделали Йефасу столицей совета и возвели над старыми пещерами, где ранее проходили кровавые обряды, Молчаливый замок. Я удалилась в Ноэль оплакивать свою семью, Летэ же стал наводить порядок на Севере, а Горрон де Донталь поспешил в Крелиос, который для него был подобно ребенку.

Но перед этим мы все, абсолютно все Старейшины до единого, собрались в первый раз в пещерах под будущим замком и дали клятву родства. Мы породнились, став близкими друг другу, хоть и отчасти. Именно поэтому смерть каждого Северного Старейшины из клана Сир’Ес ощущается и остальными.

Так что, мой милый Юлиан, подумай над этой историей и начни смотреть в будущее. На твоем пути будут и новые друзья, и смерти, и предательства, и счастье — все нужно принять и жить с этим. А теперь давай просто прогуляемся по этому безмолвному прекрасному саду в полной тишине, я хочу насладиться прогулкой со своим сыном, которого я ждала очень долго.

Графиня Ноэльская, Мариэльд де Лилле Адан, закончила рассказ и замолкла, чтобы дать своему сыну обдумать услышанное. Уильям молчал, пребывая в изумлении от этой истории и от тех потерь, что несла на своем жизненном пути эта маленькая и хрупкая женщина. Почему же она сейчас, после стольких лет боли и предательства, идет рядом с тем, кого упрямо называет сыном и улыбается? Он смотрел искоса на графиню и не произносил ни слова. В свою очередь, Мариэльд прекрасно видела, что за ней следят, но делала вид, что просто любуется зимними пейзажами.

Ее изящная рука в красивой перчатке с рисунком цветка олеандра держалась за локоть своего сына. Лилле Аданы, облаченные в серые ноэльские плащи, неспешно прогуливались по заснеженным дорожкам, думая каждый о своем.

* * *

В это время граф Тастемара стоял у высокого полуциркульного окна и наблюдал за этой прогулкой с тревогой в глазах. Тут же в комнату вошел без стука, по-свойски и дружески, Горрон де Донталь, облаченный в бордовый праздничный кафтан, обшитый по всей ткани золотыми символами его королевства — дубом. Герцог оделся, как одевался во дворце, с шиком и блеском, чтобы соответствовать своему бывшему титулу. Подойдя к товарищу, он посмотрел в окно и улыбнулся.

— Он одет и острижен как истинный ноэлец — красавец! Значит сегодня увидишься с Уильямом на ужине в Красном зале, — деловито произнес герцог. — Там и поговори с ним с глазу на глаз, потому что никто не осмелится заговорить в присутствии Мариэльд о суде из деликатности.

— Уважаемый Горрон, я хотел кое о чем спросить вас или даже попросить.

Филипп пропустил мимо ушей комментарии своего друга. Его плотно сжатые пальцы, скрещенные на груди руки и холодный взгляд выдавали крайнее напряжение.

— И что же? — удивился бывший советник Крелиоса, протирая рукавом бордового кафтана запотевшее от дыхания стекло, которое мешало любоваться Мариэльд и ее сыном.

— Я хочу попросить вас получить от Летэ бумагу для пересечения Черной Найги. В прошлый раз вы мне очень помогли с этим.

— Ты собираешься провести самостоятельное расследование? — расхохотался Горрон.

— Да. Я навещал Мариэльд, когда Уильям еще был без сознания. И меня очень смутил один факт. — Почесав подбородок, заросший небольшой седой бородой с редкими черными волосами, Филипп продолжил: — Мариэльд знала об усыновлении Уильяма еще задолго до того, как явилась на суд. В комнате на креслах я увидел несколько комплектов одежды, уже подогнанных по размеру, из очень дорогой ткани арзамас, что требует долгого пошива и закупается лишь за Черной Найгой. Так что я считаю, что она замешана и в истории с Зострой, и с южными наемниками.