Небожители Севера - [76]

Старейшины выглядели на разные возраста — от достаточно молодых, которым едва дашь лет двадцать пять, до глубоких старцев. Но более всего притягивала взгляд одна старуха — редкие и жидкие ее волосы висели колтунами, а кожа усохла так, что губы и щеки отсутствовали, обнажая острые клыки. Уильям старался на неё не смотреть, он боялся, но изредка поневоле все же бросал взгляд и содрогался от ужаса.

Но всех Старейшин, в независимости от их возраста и внешнего вида, объединяло одно — их холодный и жесткий взгляд, вцепившийся в Уильяма, словно вурдалак в жертву. Пожалуй, лишь Горрон поглядывал на него с теплотой и печалью.

— Итак, уважаемые Сир’Ес, — громко произнес Старейшина с куцой бородкой, сидящий слева от Горрона. Его голос был чист, властен и хорошо поставлен. — Перед нами Уильям, бывший человек, а ныне незаконный наследник Гиффарда фон де Аверина. Нам предстоит решить, оставить ли жизнь этому мужчине или передать дар дальше, более достойному.

Летэ фон де Форанцисс, хозяин Молчаливого замка, а это был именно он, как догадался Уильям, — дородный мужчина с проплешиной на макушке, обрамленной ореолом жидких волос, — поднялся. Звякнул браслет с рубинами на его пухлом запястье. Внимание всех приковалось к Летэ, а тот поправил рукава черного платья и взял со стола одну из бумаг. А когда пробежал по ней глазами и убедился, что это нужный документ, то холодно посмотрел на Уильяма.

— Уильям, я держу подписанный документ, в котором ты согласен сделать своим полным представителем графа Филиппа фон де Тастемара, верно? — спросил он ровным голосом, привыкшим повелевать.

— Да, — тихо ответил Уильям, у которого пересохло в горле от страха.

— То есть ты вверяешь ему право отвечать в суде вместо тебя и, по сути, отдаешь свою жизнь в его руки? — еще раз спросил Летэ, чтобы убедиться, что молодой Старейшина писал это письмо осознанно.

— Да, — подтвердил Уильям и взглянул на Филиппа.

Граф сначала выдержал открытый, честный и преданный взгляд, но потом отвел глаза. Уильям смутился. Он не понимал перемены в своем защитнике.

— Хорошо, — спокойно произнес хозяин Молчаливого замка, держа в руках еще и другие документы, написанные явно не рукой Уильяма. — Тогда по обыкновению я предлагаю сразу же приступить к обряду воспоминаний.

— Уважаемый Сир’Ес, я убедительно прошу вас провести суд в полном соответствии правилам. — раздался холодный женский голос с нотками гнева. — Это не обычная передача наследия, когда можно пропустить некоторые этапы. Перед нами стоит человек, хоть и бывший, но человек, что уже является плевком в наш вид!

Слова принадлежали старой женщине. Она, с маленьким и злым лицом, состоящим сплошь из пучка морщин, пряталась в пышных черных облаченьях и походила этим на галку. Пальцы ее усыпали перстни, а на шее висел кулон с изображением морского конька с мечом в хвосте. Заплетенные в косы черные волосы обвивались вокруг головы подобно змеям, делая злое и морщинистое лицо еще злее и морщинистее.

Это была герцогиня Амелотта де Моренн, из Лоракко, северных земель. Герцогиня жила на свете больше тысячи лет и была свидетельницей Кровавой Войны. Она, грозная, неуступчивая и свирепая женщина, приверженица старых правил, искренне считала людей за корм и, как предполагали Горрон и Филипп, была одной из основных угроз для Уильяма на суде. Так оно и оказалось.

Амелотта недовольно посмотрела на Летэ и покрутила увесистое кольцо на тонком пальце.

— Как скажешь, Амелотта. Это ваше право требовать полного соответствия нашим же законам. Тогда для начала я зачитаю все касающиеся дела этого юноши бумаги и требования, а уже затем мы проведем обряд памяти, — согласился Летэ с высказыванием герцогини.

— Это уже лучше, уважаемый Сир″Ес, — произнес удовлетворенно Марко Горней хриплым и не очень человеческим голосом.

Он сидел рядом с Амелоттой, одетый в рванье, подобно нищему, — узкий приталенный кафтан, видавший лучшие годы, и штаны с оборванным низом. Сапоги на его ногах уже развалились, а из-под швов кафтана кое-где проглядывало голое бледное тело, что абсолютно не смущало этого худого и странного вампира, который стал терять человеческий облик и уподобляться обезображенной женщине, на которую старался не смотреть Уильям.

Филипп после этих слов посмотрел на Горрона с тревогой в глазах. Тот печально качнул головой, как бы говоря о том, что он предупреждал его.

Летэ взял со стола первую бумагу, исписанную буквально парой строк.

— Первое послание, кратко описывающее ситуацию, я получил гонцом спустя неделю после праздника Аарда. В нем граф Тастемара писал, что Гиффард фон де Аверин покинул его замок за полторы недели до смерти и отправился пешком до Ноэля, в земли Мариэльд де Лилле Адан. Почувствовав смерть нашего товарища, Филипп отправил на разведку двух своих детей, Йеву и Леонардо. На этом послание было окончено. Все верно, Филипп? — обратился к графу Летэ.

— Да, — громко ответил Филипп, подтверждая сказанное.

— А зачем он отправился к уважаемой Мариэльд? — спросил Синистари, повернув голову.

— Гиффард был моим любовником и другом, — ответила красивая, синеглазая, пожилая женщина с белыми, как снег, волосами, которые она собрала на затылке в хвост и подвязала голубой лентой. — Я пригласила его к себе. Приглашение было отослано за несколько месяцев до событий. Думаю, что граф Солрагский подтвердит.