Небожители Севера - [75]

У него еще было много вопросов, но он не стал спрашивать у слуг, понимая, что те ничего не знают. А если и знают, то ничего не скажут, ибо слишком фанатичным был их взор.

— Присядьте, — вежливо пробормотал один из прислужников, указав на алтарь. — Нужно подождать.

Облаченный в темные штаны и рубаху, как и слуги, Уилл послушно сел и принялся ждать. Время текло долго, а сердце гулко стучало в груди. И Уильяму казалось, будто стук его сердца разносится далеко за пределы комнаты, и от этого странного чувства ему было не по себе.

Где-то в коридоре послышались тихие разговоры, зашелестели подолы юбок. Со скрежетом отворились старые каменные двери с письменами, и голоса пропали, затихнув. Значит скоро…

Мгновения тянулись бесконечно долго. Слуги вслушивались — кажется, они знали, что сейчас кто-то должен был прийти. И действительно, семенящий топот, и металлическая дверь отворилась. На пороге стоял бледный мужчина, одетый побогаче слуг, с черной накидкой, продетой через голову и свободной, не сшитой по бокам. Он с глиняным кубком в руках осторожно подошел к Уильяму и протянул сосуд.

— Пейте, — произнес он на языке Хор'Аф. — Пейте Гейонеш до последней капли!

Гейонеш — так граф назвал этот церемониальный напиток. Значит это был он. Уильям взял кубок, понюхал, пахло не очень приятно, но и не сказать, что отвратительно. Аромат напоминал смесь трав бабушки Удды, которые она давала матушке Нанетте. Громко выдохнув, он залпом осушил глиняный бокал и вернул его. На вкус Гейонеш оказался горше крови, водянистым и склизским, но от него не тошнило, как от обыкновенных воды или пива.

Ничего не происходило. Вампир хотел уже было встать, но слуги его остановили, коснулись со всех сторон: деликатно, но настойчиво. Три пары рук держали вампира и не отпускали.

— Полежите, должно пройти время, — произнес один из служителей скорбным голосом.

Время остановилось. Он лег, прикрыл глаза и почувствовал себя как-то странно. Голова закружилась, слабость охватила тело, а по пальцам пошла легкая дрожь. Уилла закачало, хотя он продолжал лежать на этом каменном подобии алтаря.

Наконец, спустя неопределенное количество времени, слуга поднял его веко, вгляделся в расширенный зрачок, который не поменял размера, и кивнул братьям.

— Вставайте, время пришло.

Уильям сел на алтарь и попытался встать — голова на удивление приятно закружилась, и он оперся о каменный стол.

— Я сам, спасибо, — отмахнулся он, когда слуги безмолвно подали ему руки, чтобы повести в зал.

Осторожно ступая, он последовал за старшим служителем. По бокам шли двое слуг, мрачные и молчаливые.

Один шаг, второй, третий, вроде бы он не падал, хотя голова продолжала кружиться и перед глазами плыло. Он подвигал плечами и, слегка придя в себя, вышел хромой походкой в коридор. Все перед глазами дрожало и искажалось. Уилл взглянул направо, и ему показалось, что он заприметил Йеву. Поначалу он это принял за иллюзию, за плод воображения под действием зелья.

Но нет, в проходе на деревянной скамье и в правду сидели близнецы. Увидев Уильяма, Йева побледнела и затряслась как осиновый лист, а в глазах у нее заблестели слезы. Леонардо же расплылся в счастливой улыбке и с неожиданной прямотой посмотрел в глаза — в его взгляде царствовал восторг. Уильям не понимал, зачем близнецы здесь сидят.

За уже открытыми каменными дверями начиналась пещера, которая вела во тьму, круто вниз.

Уильям задержал рассеянный и мутный взгляд на Йеве, отвернулся и прошел через арку ворот, стал спускаться по выбитым в камне стертым ступенькам, все глубже и глубже под землю. Здесь уже не было ни факелов, ни ковров, ни мебели — только подземная галерея, нетронутая людьми.

Вдалеке разносились голоса, которые тихим эхом прокатывались по коридорам. Миновав очередной поворот, Уилл попал в зал — круглую пещеру с высоким сферическим сводом. Где-то рядом, во тьме, журчала вода подземного источника. Уильям попытался найти его взглядом, но безуспешно — его глаза словно потеряли зоркость и он вынужден был таращиться сквозь полусумрак, стараясь хотя бы не споткнуться.

В пещерном зале располагался большой каменный стол круглой формы, разделенный на две части. Проход между ними расширялся к центру, и именно туда и направились слуги, а Уильям безвольно поплелся за ними, с тревогой озираясь. За незаконным наследником Гиффарда следили два десятка пар глаз Старейшин. Те сидели за столом на каменных скамьях, безмолвные и холодные.

Уильям старался приободрить себя и успокоить сердце, которое рвалось из груди, но под ледяными изучающими взглядами это получалось плохо.

Слуги подвели его к центру и замерли по бокам, как изваяния. Пожалуй, стоило бы приветствовать Старейшин, но Уильям онемел, насмерть испуганный. Он шатался на ватных ногах и мог только в ужасе смотреть на тех, кто в свою очередь внимательно изучал его самого. Эти существа, древние небожители Севера, и должны решить его судьбу.

Уильям нашел среди плеяды небожителей и Филиппа фон де Тастемара. Филипп, в своем бессменном котарди с воронами, сцепил руки в замок и плотно сжал губы. Его седые волосы были подвязаны черной лентой в хвост на затылке. Граф смотрел на Уильяма безучастно, как на чужого, и не было в его облике ни живости, ни энергии. Только такой же холод, такая же смерть, как и в глазах прочих. Бывший король Крелиоса, Горрон де Донталь, сидел поодаль, рядом с полным мужчиной чуть старше средних лет, и привычно гладил подбородок.