Небоскреб - [4]

Глава 2. Письмо из Зухова

В общем и целом Марина Заплавская была собой довольна. Да, не факт, конечно, что Иванцев решится продать картину, насколько Марина умела разбираться в людях, с этим человеком отказ от продажи полностью исключать не стоило бы. Но за последнюю неделю она нашла ешё двух владельцев картин Малюева, так что даже если удастся продать только одно полотно, её заработок окажется более чем неплох, а уж она-то почти наверняка устроит продажу двух картин. Опять же, Иванцев оказался единственным из всех троих, кого пришлось завлечь бесплатной оценкой картины — двое остальных так обрадовались возможности заработать почти на пустом месте, что оценку без долгих уговоров оплатили сами.

Да, господин Диллингер явно выразил особый интерес именно к «Рассвету в Зухове», но и любые другие картины Малюева купить готов — на европейских аукционах они сейчас идут очень хорошо, так что в накладе он в любом случае не останется, а значит, и она не останется без своих денег. Заодно и статейку о Малюеве у неё примут к публикации, там гонорар пусть и копеечный по сравнению с комиссионными будет, но всё больше ноля.

Заплавская усмехнулась. «Всё больше ноля» — это выражение она подцепила у Иванцева. Нет, мужчина он интересный, и ничего против того, чтобы замутить с ним лёгкую интрижку вплоть до периодической в течение некоторого времени дружбы организмами, Марина не имела, но… Но пока она никак не могла решить для себя, что будет лучше — пойти ему навстречу сейчас и использовать их отношения как дополнительный стимул для Павла продать картину, или же дождаться её продажи и уступить его ухаживаниям в качестве награды за правильное решение. Оба варианта имели свои плюсы и минусы, но пока Марина больше склонялась к первому. И вот это её даже немного пугало.

Вообще, взглядов она придерживалась довольно свободных и ничего против использования собственного тела в качестве инструмента достижения своих целей не имела. Причём до проституции, то есть до банального открытия доступа к телу за деньги, не опускалась никогда. Вот ещё, глупости какие, заработать денег она и сама может. Вопрос тут, где и как это лучше сделать, и вот уже чтобы получить возможность зарабатывать побольше и не особо напрягаясь, Марина и могла допустить до себя тех, от кого это зависит. А что тут такого? Если секс — дело добровольное, то и благодарность за него в виде предоставления некоторых услуг и открытия некоторых возможностей — тоже, знаете ли, продукт взаимной договорённости при полном непротивлении сторон. А если при этом ещё и удовольствие получить, то почему бы и нет?

Удовольствие, правда, сопутствовало получению тех самых услуг и возможностей далеко не всегда. Например, Марина очень не любила вспоминать ощущения, испытанные ею в запертом на ключ кабинете замдекана её факультета, зато полученная по итогам тех ощущений работа в реставрационных мастерских при учебном заведении оказалась очень полезной в плане и заработка, и освоения специальности. Но вот с преподавателем, который помог ей перебраться из этих мастерских в редакцию сотрудничавшего с институтом издательства, она чувствовала себя настолько хорошо, что их отношения продолжались аж больше полутора лет. Вполне приятные ощущения оставались и после периодических поездок к директрисе модной галереи, через работу в которой Марина сделала своё имя известным и уважаемым среди художников и покупателей их работ, да и кое-с-кем из тех художников Марина поддерживала отношения не только деловые…

Но с Иванцевым как-то само собой прорисовывалось что-то другое. Мужчины старше, а иной раз и намного старше неё у Марины были, и она прекрасно понимала, что разница в возрасте — это, знаете ли, не просто циферки в паспорте, но этот сорокадвухлетний мужчина старым ей не показался даже с первого взгляда. Кстати, о первом взгляде… Марина даже коротко хихикнула вслух, вспоминая, как Павел уставился на неё, когда открыл дверь. Да, шок — это по-нашему! Вообще, за свою внешность Марина постоянно возносила хвалу папе с мамой и законам генетики — очень уж много пользы она приносила. Во-первых, это шикарная маскировка — многие мужчины начинали всерьёз воспринимать «эту блондинку», когда было уже поздно, и она подводила их к такой стадии принятия её интереса, на которой давать задний ход становилось уже совсем не по-мужски. Во-вторых, это и инструмент был крайне действенный — мало, очень и очень мало нашлось бы мужчин, готовых отказать в просьбе такой милой очаровательной барышне! А что они при этом рассчитывают на совершенно определённую благодарность с её стороны, и, не получив таковую, сильно разочаровываются в жизни вообще и в ней лично в особенности — так это не её проблемы, а тех, кто привык думать, что все люди — братья, а все бабы — сёстры. Да, она не против иногда такую благодарность и предоставить, причём не только мужчинам, но вот кому и когда — решать будет она сама. А уж в том, что реши она именно так отблагодарить мужчину, ему и в голову не придёт захотеть от неё чего-то иного, Марина, трезво оценивая свои возможности, не сомневалась ни секунды. Вот Павла она так почти наверняка отблагодарит, в том числе, кстати, и потому, что он сразу всё понял и интерес проявил к ней самой, какая она есть, а не просто к обладательнице внешности некоего, пусть даже и очень высокого, стандарта. Опять же, мужчина, понимающий толк в сладостях, но при этом не кондитер, на взгляд Марины, пустым и никчемным человечком не мог быть в принципе. Да уж, пирожные оказались просто изумительными, давно она таких не пробовала… Показанный Павлом магазинчик точно надо взять на заметку.