Небоскреб - [3]

…Марина Дмитриевна приехала почти вовремя, опоздав всего на десять минут, и то не поленилась позвонить и предупредить об опоздании. Серьёзная дама, что тут ещё сказать, деловая.

— Может быть, вы меня всё-таки впустите? — с лёгкой ехидцей поинтересовалась она, наблюдая за моими попытками спрятать от неё своё, скажем так, удивление, а когда у меня наконец-то получилось, и я, впустив гостью, закрыл дверь, добавила без вопросительной интонации в голосе: — Не ожидали. Ну ничего, я давно привыкла.

Да уж, не ожидал… Фотография барышни, так грамотно обработавшей меня по телефону, идеально смотрелась бы на обложке сборника анекдотов про блондинок. Кукольное личико с большущими серо-голубыми глазами, обрамлёнными длинными ресницами, безукоризненно оформленная чёлка золотистых волос, макияж, убедительно изображающий своё отсутствие — всё как положено. И, похоже, сама Заплавская этот свой образ умело и целенаправленно эксплуатировала. Во всяком случае, ресницами пару раз хлопнула явно специально, для усиления эффекта. Ну и фигурочка, да… Как там? Блондинка, девяносто-шестьдесят-девяносто, ищет приключений на свои вторые девяносто? Насчёт средней цифры точно не скажу, там, похоже, до шестидесяти не дотягивало, а вот верхние и нижние девяносто очень даже наличествовали. Оделась Заплавская, правда, не совсем по канону — ничего розового на ней не было, зато и тёмно-синий приталенный пиджачок, и того же цвета коротенькая юбочка сидели как нарисованные, внатяг, и колготки весело поблёскивали, да и туфли смотрелись вполне себе лабутенисто. Если бы под всем этим на Марине Дмитриевне оказались ещё и стринги, я бы не удивился. А что образ немного искажался здоровенной картонной папкой — ну понятно, это для картины.

— Так где у вас картина? — Заплавская, надо полагать, решила, что должное впечатление произведено и пора переходить к делу. Оторвавшись от мыслей о том, какого цвета стринги носит искусствоведша, я пригласил её в гостиную.

— Да, настоящий Малюев, — полюбовавшись картиной, согласилась Заплавская и, аккуратно разложив папку на диване, попросила меня картину снять.

— Уверены, что влезет? — сам я такой уверенности не испытывал.

— Конечно, — ответила Заплавская. — Я же папку специально под размеры брала.

— А откуда вы их знаете? — удивился я.

— Так картина же выставлялась, в каталоге размеры указаны.

— А как вы узнали, что картина у меня? — по уму, спросить об этом надо было ещё по телефону, но и сейчас не поздно.

— В документах были координаты прежнего владельца, — Заплавская ловко управилась с завязками папки, — я попыталась найти его, узнала, что он умер. А у его наследника, который и продал вам картину, остался ваш телефон, и вы его с тех пор, к счастью, не поменяли.

Да уж… Желанием иметь картину я тогда загорелся сразу, а денег с собой не было. Вот и пришлось договариваться с продавцом, что он подождёт до завтра, а потом созваниваться и встречаться. Я-то в тот же день номер продавца стёр, а этот, надо же, сохранил…

Ехать в машине с женщиной за рулём я, честно сказать, не особо люблю, но выбора не предусматривалось. Впрочем, автомобиль водила Марина Дмитриевна совсем не как блондинка, а уж как ловко и аккуратно она пристроила свой «фольксваген» на парковку, вообще было любо-дорого посмотреть.

Эксперт, вооружившись лупой, осматривал картину довольно долго, особое внимание уделяя углу с подписью автора, которую он ещё и сфотографировал. Затем специалист тщательно осмотрел и сфотографировал углы подрамника, осторожно провёл каким-то мелком по краю красочного слоя, после чего спрятал мелок в пробирку и засел за компьютер.

— Ну что, я могу вас поздравить, — минут через пятнадцать выдал эксперт. — Подробное комплексное исследование картины ещё последует, но мне уже сейчас ясно, что это подлинный Малюев. Датировку и оценку сделаю к пятнице, тогда же и заключение составлю. Вас устроит?

Нас устроило. Дальше был поход в бухгалтерию, где искусствоведша оставила четыре с половиной тысячи рублей, получив вместо них квитанцию и чек, мне досталась расписка в приёме картины, а затем мы с Мариной Дмитриевной снова оказались на улице.

— Такси вызовете или будете просить меня вас домой доставить? — деловито осведомилась Заплавская.

Ну вот ещё, такси. Сама всё это затеяла, сама теперь меня и вози, — примерно так я подумал, но высказался куда более вежливо.

— Алкоголь за рулём вам нельзя, — начал я, и дождавшись, пока Марина Дмитриевна осознает эту несправедливость, продолжил: — Но вот чаем или кофием, по вашему выбору, готов вас у себя дома угостить. А если согласитесь сделать по пути совсем небольшой крючок, то и с очень хорошим тортиком.

— С тортиком… — мечтательно протянула Заплавская. — Чай-то у вас наверняка в пакетиках? — вернулась она к деловому тону.

— Обидеть хотите? — я широко улыбнулся. — Настоящий развесной цейлонский! Лично заварю в вашем присутствии!

— Тогда не с тортиком, а с пироженками, — весело отозвалась она. — Маленькими и не больше трёх штук, а то я за фигуру боюсь!..

…Да, всё когда-то бывает в первый раз. Сегодня я первый раз в жизни оказался рад, пусть и не сразу, что меня оторвали от завтрака. И если учесть, что знакомство с Мариной ещё продолжится, я готов был посчитать такую компенсацию за вмешательство в свой завтрак более чем приемлемой.