Небольшие повести - [70]
Что-то часто стала вспоминаться покойница Груня. Даже неприятно.
Я встала поглядеть, где Игорь Тимофеевич, но не успела сделать и шага, как прямо на меня откуда-то сбоку, из чащобы, как леший какой-то, выскочил Пастухов.
- Получается! - заорал он. - Я говорил, диски надо! Вот и получается!
И исчез снова.
Я выбежала на поле.
Лариса весело вела трактор по ближней гонке, а рядом, подпрыгивая, бежал Пастухов. Он не шел, а именно бежал, потому что трактор двигался непривычно быстро, со скоростью свыше семи километров в час.
По дороге остановился чужой верховой, наверное из колхоза «Красный борец», и, видно, удивлялся.
Рыхление было отличное, самый ученый агроном не нашел бы, с какого конца придраться. Игорь Тимофеевич засек время - получилось, что за смену Лариса сделает полторы нормы.
- Да, - сказал он задумчиво, - дело серьезнее, чем я думал.
Лариса стала легонько подавать трактор назад, чтобы точней направить в соседнюю гонку.
- Ты что! - заорал Пастухов благим матом. - Куда пятишься! Диски помнешь! Что у тебя - мозги засохли?
Она спрыгнула, подошла к Пастухову вплотную, обняла его, грязного, мокрого от пота, и крепко поцеловала в черные пыльные губы.
Потом как ни в чем не бывало села и поехала.
- Осторожней! - кричал Пастухов, словно ничего не заметив.
Я намекнула, что дело, видно, слажено. Вон как Лариса чмокнула бригадира при посторонних.
- Безнадежно! - Игорь Тимофеевич скучно поглядел на меня вполглаза. - Этот пылкий поцелуй означает одно: она его не признает за мужчину.
11
Сегодня прибыл из города художник, привез эскизы оформления к юбилейному празднику.
Оформление было богатое - с фантазией.
Над крыльцом правления запланирована большая фанерная цифра «30» и призыв: «Вперед к новым успехам!» На каждой избе по карнизам хозяева в обязательном порядке должны навесить еловые лапки, перевитые красной сатиновой лентой, а на коньках - алые флажки. По обочинам, вдоль дороги, от околицы до самой школы выставляются большие, срисованные с карточек портреты славных уроженцев колхоза, знаменитых наших земляков. Над каждым портретом - условный знак, поясняющий, чем отличился данный товарищ: над Марией Павловной, например, рог, из которого сыплются овощи и фрукты, над Груней - лира, над Игорем Тимофеевичем - какой-то транспортир, над генералом - пушка. Правда, карточку генерала не нашли, и решили срисовать его с похожей на него сестры - доярки.
Оформление всем понравилось. Только Иван Степанович придирался с точки зрения пожарной безопасности. И спрашивал, в каком еще колхозе висело такое оформление. Немного покапризничав, он велел поднять портреты повыше, чтобы ребятишкам было недоступно пририсовывать бороды и усы. С такими замечаниями он согласился утвердить эскизы, если художник за ту же цену выкрасит статуи пионеров перед клубом серебряной краской и нарисует им глаза.
Рисовать глаза художник отказался наотрез, а когда председатель стал настаивать, намекнул, что не дает же он колхозникам советов, как сажать картошку.
Намек председателю не понравился. Во-первых, он как и все другие, считал себя специалистом по части художества, а кроме того, помимо денег, он посулил художнику два мешка картошки и боялся переплатить.
В такой неловкий момент в кабинет вломился Пастухов.
Не поглядев ни на эскизы, ни на художника, он прямо с порога зашумел, что скоростная культивация себя целиком оправдала и что сегодня за неполную смену Лариса дала две нормы. Я пыталась остудить его и сигналить, что не вовремя он приспел, но бригадир сиял, как новенький пятачок, и требовал перевести на скоростной режим всю нашу комсомольскую бригаду.
Председатель спокойно его дослушал и обдал холодной водой: колхозу спущена инструкция по работе с прицепными механизмами, и, пока он председатель, инструкция будет претворяться в жизнь. А за самовольство Лариса получит взыскание.
- Вы же в прошлом году обещали, - сказал Пастухов жалобно. - Ведь это нечестно.
- В прошлом году трактора были чьи? Эмтээсовские. Эмтээс позволит - ломай, мне дела нету. А в этом году у нас техника своя, и мы за нее выплачиваем денежки. И гробить собственные механизмы нам с тобой права никто не давал. Все!
Они принялись ругаться. Пастухов сказал, что у бригадира есть права, а за ущемление прав он будет жаловаться, а председатель напомнил, что бригадиры не крадут официальных документов. В конце концов полностью отчаявшись найти общий язык, Пастухов обозвал Ивана Степановича ретроградом, добавил, что в колхозах нельзя терпеть людей, которые держаться за инструкции, как слепой за стенку, и выскочил вон.
- Видала? - поглядел на меня Иван Степанович.
- А я при чем? Во всяком случае, пора прекратить сплетни, будто Пастухов подстрекал Груньку перехватывать почту. И бригадиру авторитет портят и покойницу марают попусту. Никогда она с Пастуховым не гуляла, никогда к нему не бегала, и Бугров все врет.
Председатель вздохнул тяжко.
- Вот. Глядите, с каким народом приходится работать, - пожаловался он художнику, как будто художник разбирался в этом вопросе.
Я собралась идти. Но председатель обернулся и сказал в мой адрес:
- У тебя с ним, я гляжу, общий рынок.
