Небо Ждёт - [4]

Тут я себя поймал на слове «всегда». Я всегда обхожу их стороной. Но сегодня же особый день! Сегодня — всё новое! Меня эта мысль так обрадовала, что я поспешил к человеку быстрыми шагами.

Приблизившись, я похолодел. Передо мной лежал молодой парень, то ли ровесник, то ли даже младше. Я не мог его возраста точно определить. И внешность у него какая-то странная, было в ней что-то аристократическое. Я думал, что такие лица остались на портретах прошлых веков, таких не бывает. Хотя вокруг много красивых лиц, но это было другое: в нем сочетались какая-то мягкость, чувственность, благородство… и страдание.

Он лежал на спине, вытянувшись в струну, его руки в застывшей судороге прижимали к груди небольшой бэкбэг. Лицо было бледным, губы — синими. На левой скуле краснел след, как от удара. На нём была только тёмно-синяя туника с длинными рукавами и капюшоном, на шее небрежно намотан шарф. Он был без верховика, что выглядело странно в такую погоду. Поношенные в приличных пределах джинсы, поношенные, видавшие виды спидджамперы… И, похоже… он уже не дышал.

Мироздание отозвалось. Но как-то странно. Новизна моего дня заключалась в том, что с утра я нашёл труп.

Ну, ладно, и на том спасибо. Настоящих трупов я ещё никогда не видел.

— Да, парень, — вслух сказал трупу я. — Не повезло тебе. От чего ты сбежал? Не от того ли, от чего хочу сбежать я? Может быть, ты даже и мудрец из мудрецов, что раньше меня о жизни понял всё и не стал продолжать это фарс? Я всё понял в двадцать два. Наверное, сейчас тебе столько же… Что же я сдохнуть-то тогда не догадался?

Вдруг пальцы, сжимающие бэгбэк вздрогнули, как будто по ним прошла судорога. Моё сердце забилось… Он ещё живой? Я, превозмогая ужас и брезгливость, легонько пнул его ногой. И вдруг он медленно открыл глаза.

Он смотрел на меня. Я такого взгляда у людей не видел, потому что у людей глаза пустые, по ним обычно ничего нельзя понять. А тут… несколько мгновений глаза в глаза… и я что-то понял о нём. Он был какой-то… чистый… хотя, что значит это, я не понимал. В нём была доброта и какая-то сила. И ещё ему нужна была помощь. В его глазах было много боли.

— Слушай, парень, держись! — сказал я, трясущимися руками включая на запястье псифон. — Сейчас вызову помощь…

Глаза парня расширились и омрачились страхом. Он медленно и с трудом покачал головой.

— Не надо? — переспросил я.

Что же? Я ошибся? Не так он и невинен, раз не хочет в больницу. Что он там сжимает в руках?

Я решил настоять.

— Послушай, с тобой дело плохо, у тебя синие губы. А это говорит о том, что плохо работает сердце. И скорее всего, у тебя переохлаждение. Всё это может для тебя плохо кончиться.

Парень опустил глаза на свой бэкбэг.

— Возьми… — еле слышно, сквозь стиснутые зубы выдавил он.

Я наклонился и медленно вытащил бэкбэг из его сжатых пальцев. Похоже, что парень не владел руками, потому что его пальцы не отпускали его. Мне пришлось несколько раз сильно потрясти, чтобы стряхнуть их.

— Открой… правый… — с таким же усилием выдавил он.

Я нащупал слим правого кармана и открыл его. В нём очень аккуратно в специальных мягких креплениях располагались четыре ампулы и шесть автошприцов. Я медленно перевёл глаза на парня. Ясно. Всё-таки он — транс. Что странно, но парень в моих глазах мог читать также, как и я в его. Он опять еле заметно покачал головой и одними губами произнёс:

— Читай…

Я аккуратно вытащил одну ампулу и прочитал, что было написано на ней. И тут до меня дошло, что у этого парня с собой профессиональный реанимационный комплект, одна из последних разработок, доступных пока только для армии. По моим расширенным глазам парень понял, что я понял.

— В спину… — прохрипел он.

Я задрожал. Я ещё никогда не делал уколов, мне делали — это да.

Я замотал головой.

— Как в спину? Вдруг не туда попаду! Давай вызовем помощь, приедут врачи, они знают… они тебе помогут…

— Не-на-до… — с надрывом выдавил парень. — В спи-ну… Пол-то-ра…

«Он точно террорист, — подумал я, — или, возможно, дезертир. Он не хочет попадаться властям. А я ему помогаю? Как это поймут? Что скажут, я — его сообщник?»

Я посмотрел парню в глаза. И вдруг понял, что взгляд его угасает.

— Про-шу… тебя…

Эти слова, вероятно, были последними в его жизни… В конце концов, что я сомневаюсь? Похоже, он умирает, и это был его последний всплеск сил. Я, конечно, могу вызвать помощь, но он точно простится с жизнью раньше, чем она прибудет. И я решился.

— Держись, — громко сказал я ему, и на мгновенье его глаза вспыхнули надеждой и светом, а затем снова провалились во тьму.

Я упёрся в его плечо и стал переворачивать его на правый бок. Тело парня было странным образом напряжено. Я как будто переворачивал одеревенелую куклу… или мумию. Это было странно, противно и страшно. Его застывшие руки мешали, и я не смог перевернуть его на живот. Ну ладно, попробуем сделать укол, пока он лежит на боку.

Я приподнял его тунику из какой-то нежной ткани и удивленно застыл. Его поясницу от бока до бока опоясывали сильные ожоги. Я знал, что это был за ожог. Такой ожог могла оставить только энергоплеть, которую используют силовики для разгона демонстраций. У неё несколько режимов, различающихся по мощности. Такие ожоги могли быть нанесены на максимальной. Причём, на ткани не было ни следа. Его били по голой спине?! Тогда понятно, что с парнем… Он и так-то не выглядел здоровым и сильным, такие удары могли его убить… Может быть, его и хотели убить? Я огляделся и увидел помятые опалённые кусты, а над ними надломленную толстую ветку дерева. Я взглянул на его запястья и обнаружил на них следы от верёвок… Ничего себе… Всё, надо действовать. Немедленно.