Небо войны - [40]
По нашим донесениям ставятся задачи на штурмовки, и истребители бьют по скоплениям гитлеровских войск в этом районе.
«Мессершмитты» и «юнкерсы» уже, очевидно, базируются на бывших наших аэродромах. Редко в каком вылете не встретишься с ними. Они хотят наглухо закрыть для нас наше небо. В первые недели войны мы не позволяли им так разгуливать над нашей территорией, как они разгуливают теперь. Все наши истребители брошены на штурмовку наземных войск — там главная опасность, а за «мессерами» гоняться нет ни времени, ни самолетов.
У нас в полку действительно самолетов стало очень мало: в два раза меньше, чем было к началу войны. Пополнения нет. Успокаиваешь себя мыслями о том, что где-то готовятся линии непреодолимой обороны, возможно на Днепре, что в тылу накапливаются резервы сформированных частей, боевая техника. Без этой веры, без этих дымящихся труб Николаева просто не хотелось бы жить.
Вызывают на КП. Мне и Лукашевичу снова приказывают лететь на разведку. Задача: уточнить направления, по которым немецкие войска движутся на Одессу.
От Николаева идем строго на север, с тем чтобы потом повернуть на запад и лететь над уже занятой немцами территорией. Навстречу попадается «хеншель». Он идет без прикрытия. Обнаглели фашисты, ведут себя как хозяева. Надо напомнить им, что они даже не в гостях. Длинной очередью с малой дистанции бью по «хеншелю». Он переворачивается и падает.
Не успели мы покончить с «хеншелем», как увидели вокруг огненные трассы зенитных снарядов. В чем дело? Откуда здесь быть немецким частям? Ведь мы отошли от Николаева не более как на пятьдесят километров. Город еще жил обычной трудовой жизнью.
Присмотревшись, видим: вдоль Ингула на Николаев движется лавина вражеских танков. Надо немедленно доложить об этом.
В штабе удивились моему возвращению.
— Почему так быстро? Что случилось? — спросил заместитель начальника штаба, открывал журнал для записи донесения.
— Севернее Николаева немецкие танки.
— Не напутал?
— Своими глазами видел.
Он связывается со штабом дивизии, докладывает. Вижу, лицо его бледнеет. Он кладет трубку и сердито спрашивает:
— Зачем сорвали разведку?
— Как сорвали? Я считал своим долгом…
— Штаб дивизии требует объяснения, почему вы не пошли на Одессу. Ваши данные о немецких танках расценены как выдумка.
— Что мы, слепые, товарищ капитан?! Такое отношение к данным разведки — это просто…
Я хотел добавить слово «предательство», но сдержался.
— Не шумите? — оборвал меня замначштаба. — Вы свободны!
Да, я свободен, со злостью покидаю КП. Нам с Лукашевичем не верят. Нас ругают за то, что мы обнаружили танковую группировку войск противника, о которой, может быть, еще никто из наших не знает. Обидно за недоверие.
Мы с Лукашевичем возвращаемся к самолетам и продолжаем дежурить. На горизонте пока нет никаких признаков появления вражеских войск, но мы знаем, что они уже недалеко отсюда. К вечеру за посадками я заметил клубы черного дыма. Оттуда стали доноситься взрывы.
— Покрышкин — к командиру полка!
Спешу на КП.
Навстречу выбегает Виктор Петрович.
— Летите м посмотрите, что там, — говорит он срывающимся голосом.
Едва мы с Лукашевичем поднялись в воздух, как ясно увидели немецкие танки. Они двигались по двум дорогам и у самого города сходились в одну колонну. Я невольно подумал о наших людях, которые, не подозревая о нависшей угрозе, работают на верфях и в цехах заводов, о детях, играющих в городском сквере. Жутко стало при мысли, что на них вот-вот обрушатся вражеские снаряды, а ты ничем не можешь помочь.
Чтобы окончательно убедиться в том, что внизу под нами враг, мы решили пролететь над танковой колонной, фашисты открыли огонь из зенитных пулеметов и попали в самолет Лукашевича. Позади его машины появилась тонкая серебристая ленточка. Все ясно: пробит бензобак, горючее упругой струёй выбивается наружу и распыляется.
«Только бы не загорелся, — подумал я, наблюдая за самолетом Лукашевича. — Только бы дотянул до аэродрома».
К счастью, все обошлось благополучно. После посадки подруливаю машину прямо к КП.
Там полно людей. Отзываю командира полка в сторону.
— Ну, что там? — спрашивает он.
— Километрах в пяти от нас немецкие танки. Виктор Петрович спешит к телефону и докладывает в штаб дивизии обо всем, что мы успели увидеть. Я слушаю разговор и думаю: неужели там и теперь не поверят нам?
— Всем подготовиться к взлету! — приказывает Виктор Петрович.
Идем к самолетам. У машины Лукашевича — несколько техников. Они забивают деревянной пробкой пробоину.
У меня не выходят из головы мысли о городе. Если бы в штабе дивизии поверили нашему первому докладу, возможно, мы на какое-то время задержали бы перед Николаевом внезапно появившиеся вражеские войска. А теперь нашей пехоте придется очень тяжело.
Взлетая с аэродрома, самолеты через несколько минут пикируют на колонну противника севернее Николаева. Стреляем по машинам и разворачиваемся на восток.
Где-то недалеко от Херсона, сказали нам, есть село Чернобаевка. Ориентир единственный: там много других самолетов. Опять летим ближе к Днепру. Мы должны будем сесть еще на этой, правой стороне реки. Но левый берег оттуда совсем близко!..
«За годы войны лётчики авиачасти, в которой я служил, уничтожили более тысячи немецких самолётов. В журнале боевых действий вписан и мой посильный вклад: пятьдесят девять сбитых в воздухе машин врага; около шестисот боевых вылетов. Мы дрались с немецкими воздушными эскадрами над Кишинёвом и Северным Кавказом, над Ростовом и Крымом, над Днепром и Вислой, над Одером и над Берлином. В течение ряда лет я записывал пережитое и наблюденное мною. Среди этих коротких, беглых строк, набросанных порою между двумя боевыми вылетами, я выбрал теперь то, что, мне кажется, может иметь некоторый интерес для нашего читателя. В литературной обработке записок мне оказал большую помощь полковник Н.
Повесть выдающегося советского военного летчика, трижды Героя Советского Союза, маршала авиации о своих командирах, фронтовых друзьях и воспитанниках 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии и своем нелегком пути в боевой авиации, о тактическом новаторстве и применении новых приемов и методов воздушного боя в годы Великой Отечественной войны, главной из которых была «формула победы»: «Высота – скорость – маневр – огонь!».В книге автор много места уделяет раздумьям о развитии бойцовских качеств у летчика-истребителя – смелости, решительности, мгновенной реакции, высокой боевой выучке, преданности Родине.
За годы Великой Отечественной войны лётчики орденоносной гвардейской авиачасти, в которой я служил, уничтожили более тысячи немецких самолётов. В журнале боевых действий вписан и мой посильный вклад: пятьдесят девять сбитых в воздухе машин врага, около шестисот боевых вылетов.Мы дрались с немецкими воздушными эскадрами над Кишинёвом и Северным Кавказом, над Ростовом и Крымом, над Днепром и Вислой, над Одером и над Берлином.В течение ряда лет я записывал пережитое и наблюдённое мною. Среди этих коротких, беглых строк, набросанных порою между двумя боевыми вылетами, я выбрал теперь то, что, мне кажется, может иметь некоторый интерес для нашего читателя.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
В книге автор рассказывает о борьбе армянского национального героя Андраника Озаняна (1865 - 1927 гг.) против захватчиков за свободу и независимость своей родины. Книга рассчитана на массового читателя.
Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 1966 года семьдесят лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде.Больше всего он писал для театра, он был удивительным мастером слова, истинно поэтического, неповторимого в своей жизненной наполненности. Бывают в литературе слова, которые сгибаются под грузом вложенного в них смысла; слова у Шварца, как бы много они ни значили, всегда стройны, звонки, молоды, как будто им ничего не стоит делать свое трудное дело.Он писал и для взрослых, и для детей.
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.