Небо войны - [28]
Кто-то из группы все-таки вспомнил момент, когда Соколов и Овсянкин стали почему-то удаляться в северо-восточном направлении. Было похоже, что они отходили со снижением для того, чтобы, развернувшись, снова ударить по стоянкам вражеских самолетов. После этого их, кажется, уже никто не видел.
На следующий день мы, возвращаясь с заданий, прежде всего интересовались, нет ли каких-либо вестей о Соколове. Но ни штаб полка, ни штаб дивизии никакими данными не располагали.
Неизвестность тревожила и угнетала. Сбросив парашют, я облокотился о крыло самолета и так крепко задумался, что не слышал, как подъехал Иванов.
— Чего голову повесил? — спросил он, выйдя из машины.
— Плохи наши дела, товарищ командир, — выпалил я, не сдержав своих чувств. — Если так будем и дальше воевать, скоро от эскадрильи ничего не останется.
— Война, Покрышкин… — уклончиво ответил командир полка.
— Все это верно, — согласился я. — Но почему, скажите, на штурмовку аэродромов нас посылают малыми группами? Там столько зениток, а мы летаем шестеркой или восьмеркой. Они перещелкают нас по одному, по два — и точка. Навалиться бы целым полком!
— Дорогой мой! — Виктор Петрович подошел поближе и положил мне руку на плечо. — Разве я этого не понимаю? Прекрасно понимаю! Так вот знай, мне попадает и за то, что посылаю вас восьмерками, а не звеньями. У нас ведь штабных стратегов хоть отбавляй! Не грусти, скоро все будет как надо. Только не говори при других того, что сказал мне. На тебя уже и так кое-кто косо смотрит. Понятно?
— Понятно, товарищ командир.
— То-то, а сейчас готовь звено к вылету на сопровождение своих старых знакомых — бомбардировщиков.
— СУ-2?
— Хорошо, что не забываешь, с кем знакомишься! — усмехнулся Виктор Петрович. — Севернее нас очень тревожная обстановка. Бомбардировщики будут уничтожать вражеские переправы в районе Могилев-Подольского.
Иванов пошел дальше, к соседней стоянке. А мне предстояло лететь в район севернее Котовска. Что там за обстановка? Неужели немцы уже прорвались через Днестр?
На душе было неспокойно.
5. Днестр остается в дыму
Я посмотрел влево, вправо — совсем рядом идут ведомые. Снова приходит ощущение тесноты, связанности. Теперь, соглашаясь лететь на задание тройкой, чувствуешь, что это всем нам в тягость, что за ненужный груз традиции нужно расплачиваться.
Впрочем, в этом полете у меня была совсем иная, своя, волнующая забота: я вел товарищей на прикрытие бомбардировщиков. Когда я услышал об этой задаче, по моей спине поползли мурашки.
Полет начался с осложнений. Пришли в район сбора, сделали один круг, второй, третий, а бомбардировщиков все не было. То ли они запоздали, то ли мы пришли раньше срока. Что делать?
Под нами аэродром неизвестной нам части, которая должна была выделить группу истребителей для непосредственного прикрытия СУ-2. Пока ее самолеты не взлетели. Можно сесть здесь и на земле подождать прихода бомбардировщиков. Но мы уже знаем, что к нам сразу же подъедут бензозаправщики, чтобы пополнить наши запасы горючего. А в это время могут появиться СУ-2. Мы задержимся и отстанем от них. Нет, садиться нельзя. Сделаем еще один круг, и тогда…
А вот и СУ-2! Я веду свое звено на сближение. К бомбардировщикам пристраиваются только что взлетевшие МИГ и два И-16. На девятку СУ-2 теперь приходится шестерка истребителей — защита надежная.
Летим строго на север вдоль Днестра, по которому проходит линия фронта. По одну сторону наши войска, по другую противник. Так было по крайней мере совсем недавно. Поэтому мы без опасений идем над левым берегом.
Неожиданно по нас открывают огонь вражеские «эрликоны». Что такое? Неужели и здесь фашисты?
Впереди, напротив раскинувшегося в долине города, ясно вижу линии понтонных мостов. Напряжение нарастает. Думаю об одном: хотя бы никто не помешал нашим СУ-2 ударить по переправам.
С нетерпением жду, когда на месте понтонов взметнутся фонтаны воды. Бомбардировщики вот-вот должны сбросить бомбы.
Истребители непосредственного прикрытия — МИГ и два «ишачка» — усердно обстреливают вражеские зенитные точки. Если бы у нас было радио, я сказал бы им всего два слова: «Берегите патроны!» В самом деле, ведь мы только появились над объектом, как дальше сложится обстановка — неизвестно. В любой момент могут появиться «мессершмитты».
Набирая высоту, хорошо различаю внизу фонтанчики взрывов, белые на воде, черные на берегу. Переправ на реке стало меньше. Молодцы «бомберы», крепко поработали.
Бомбардировщики разворачиваются на обратный курс. Меня охватывает чувство радости. Но проходит всего несколько секунд, и я уже сжимаю кулаки от злости и досады; один из самолетов прямо на моих глазах разваливается на куски. Прямое попадание зенитного снаряда. Восемь оставшихся СУ-2 веером расходятся по звеньям и круто снижаются до бреющего. Небо вокруг них густо усеивают черные шапки разрывов.
Замечаю, что одна тройка СУ-2, вместо того чтобы лететь на юг, повернула на восток. Другая тройка, а за ней еще пара продолжают идти вдоль Днестра. Полный разброд. А нам нужно следить за всеми, чтобы в нужный момент защитить от вражеских истребителей.
«За годы войны лётчики авиачасти, в которой я служил, уничтожили более тысячи немецких самолётов. В журнале боевых действий вписан и мой посильный вклад: пятьдесят девять сбитых в воздухе машин врага; около шестисот боевых вылетов. Мы дрались с немецкими воздушными эскадрами над Кишинёвом и Северным Кавказом, над Ростовом и Крымом, над Днепром и Вислой, над Одером и над Берлином. В течение ряда лет я записывал пережитое и наблюденное мною. Среди этих коротких, беглых строк, набросанных порою между двумя боевыми вылетами, я выбрал теперь то, что, мне кажется, может иметь некоторый интерес для нашего читателя. В литературной обработке записок мне оказал большую помощь полковник Н.
За годы Великой Отечественной войны лётчики орденоносной гвардейской авиачасти, в которой я служил, уничтожили более тысячи немецких самолётов. В журнале боевых действий вписан и мой посильный вклад: пятьдесят девять сбитых в воздухе машин врага, около шестисот боевых вылетов.Мы дрались с немецкими воздушными эскадрами над Кишинёвом и Северным Кавказом, над Ростовом и Крымом, над Днепром и Вислой, над Одером и над Берлином.В течение ряда лет я записывал пережитое и наблюдённое мною. Среди этих коротких, беглых строк, набросанных порою между двумя боевыми вылетами, я выбрал теперь то, что, мне кажется, может иметь некоторый интерес для нашего читателя.
Повесть выдающегося советского военного летчика, трижды Героя Советского Союза, маршала авиации о своих командирах, фронтовых друзьях и воспитанниках 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии и своем нелегком пути в боевой авиации, о тактическом новаторстве и применении новых приемов и методов воздушного боя в годы Великой Отечественной войны, главной из которых была «формула победы»: «Высота – скорость – маневр – огонь!».В книге автор много места уделяет раздумьям о развитии бойцовских качеств у летчика-истребителя – смелости, решительности, мгновенной реакции, высокой боевой выучке, преданности Родине.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.