Небо в огне - [25]

— Но Макс остается, — заявила Джин. — Малыш, сейчас ты дома, и со мной ты будешь действительно в безопасности. Ты, правда, же остаешься, дружище?

Макс размышлял над этим, может быт, секунды три.

— Не обижайся, тетя Джин, но эти ребята такая же моя родня, как и ты.

— Но я взрослая, Макс! И, возможно, твой отец придет сюда искать меня!

Макс сморщил свое лицо, словно на самом деле, думал по-другому.

Джин опустилась на пол и посмотрела ему прямо в глаза.

– Это твой самый лучший вариант, дорогой. Ты останешься!

— Тетя Джин, ты когда-нибудь встречалась с моей собакой Лаки? – произнес Мак. — У меня был пес по кличке Лаки. Он был дворняжкой, которую мы нашли на заднем дворе «Сейфвея», и у него не было одного глаза. И мой папа сказал: «Ой, они правы, что выбросили его, сынок. Эта собака никуда не годится». Но я клялся и божился, что если родители позволят мне взять его, то я позабочусь о нем. На что моя мама ответила: «Только через мой труп». И тогда мой папа произнес: «Может быть, это не такая уж и плохая идея», и это произошло накануне того, когда мой папа переехал. Как бы то ни было, я отнес Лаки в бесплатную клинику для животных, где его всего обработали и кастрировали, и дали мне для него капли от глистов. Пса на самом деле замечательно привели в порядок. Но моя мама по-прежнему его ненавидела. Я не знаю, почему.

— Милый, все, чего я хочу, это чтобы ты остался здесь со мной, — попыталась прервать Джин.

— В общем, на Рождество, моя мама пошла в настоящий зоомагазин, и принесла мне оттуда совершенно нового щенка. Настоящего пушистика чау-чау с бантом. И мама сказала: «Ты можешь держать эту новую собаку, малыш, но ты должен позволить мне забрать старого Лаки в приют». На что я ответил: «Ни за что». Ох, как она кричала, подняла такой шум, и сказала, мол, почему это ты не хочешь этого милого пушистика чау-чау, а вместо него тебе нужен этот паршивый, вонючий что-то там.

— Я просто думаю, что тебе будет здесь безопаснее…

— А потом она пошла и отдала ту собаку чау-чау своей сестре Рейлен, и в свободное время играла с ней, словно та навсегда была предназначена ее. Ну, а затем в последний день отпуска, вы знаете, что случилось? — спросил нас всех Макс. — Я зашел на территорию позади очистной станции, и Лаки начал лаять. И что же я вижу? Я чуть не наступил на гремучую змею! Она просто спала там, за баком с помоями, где земля хорошая и теплая. И змея затрясла хвостом и зашипела на меня, а затем Лаки бросился вперед, вцепился в ее шею и убил змею!

Он посмотрел на нас так, словно его рассказ полностью опроверг все опасения Джин.

Через несколько секунд, женщина проговорила:

— Дорогой, я не понимаю эту историю. Что это означает?

— Это означает, держись собаки, которую ты знаешь, тетя Джин, — поведал ей Мак. — Держись собаки, которую ты знаешь.

Нико хотел, чтобы мы все выпили как можно больше воды. Он предположил, что дети, которым необходимо быть в масках, не смогут пить снаружи. Я все время об этом забываю, но он прав. Если они приподнимут свои маски, то подвергнутся воздействию, и могут умереть.

Или Джози превратиться в первогруппного монстра и убьет всех.

Джин предложила нам взять с собой немного сигарет. Тогда мы могли бы забраться в какую-нибудь машину, которую я с Сахалией наполнили бы дымом, и потом остальные смогли бы снять свои маски, чтобы попить.

Кажется, слишком много действий для того, чтобы попить, но это то, что нам необходимо будет сделать. На самом деле в этот момент, нам не стоит обеспокоиться о вредном воздействии сигаретного дыма.

Джин дала Нико три пачки, а это довольно дорогой подарок.

Все это время она плакала и взяла с Нико обещание, что мы отправим кого-нибудь за ней, если отыщем помощь.

Мы покинули трейлерный парка и последовали за платной дорогой.

Нико велел нам идти в таком порядке: он, затем Макс и Улисс, державшиеся за руки, затем Сахалия, потом я и Батист, державшиеся за руки, затем — замыкающая Джози.

Меня беспокоило то, что я должен был держаться за руки с Батистом, но я с этим смерился. А малыш ужасно был напуган, так что это оказалось отличной идеей.

Только Нико разрешалось иметь при себе фонарик. И это правильно, потому что, когда фонарики оказались у малышей, которые светили ими повсюду, то это было хуже, чем вообще ничего не видеть, ведь периодически они находили тело, а потом кричали и плакали.

Нико направлял луч в землю. В нескольких футах перед нами. Равномерно и продумано.

Трудно идти в темноте, но это было вполне нормально, потому что казалось, будто у нас на глазах шоры. Мы не видели ничего ни слева, ни справа, только там, где светил фонарик.

Мы не шли по дороге. Нико почувствовал, что на нас могут напасть.

Вместо этого мы путешествовали по обочине, примерно в 20 футах параллельно дороге.

На дороге было много машин и тел. Вещи гнили, сугробы из белого пуха росли на автомобилях и телах.

Это заставило меня подумать о мистере Калитоне, из «Исследований Земли», и нашем блоке с компостированием. Он говорил, что в компостной куче вещи возвращаются в их наиболее насыщенную, питательную форму.

Если солнце когда-нибудь вернется, возможно, это будут лучшие сельхозугодия в истории.