Небо в огне - [19]

Сначала ничего.

И тогда он заколотил в дверь.

— Тетя Джин, это я!

В правом углу окна отодвинулась простыня, и показались женские волосы, глаз и бровь.

— Уходите! У меня нечего нет, — закричала она.

— Впусти нас! — крикнул Макс.

— Что вам нужно? — прокричала она.

— Это я! Это я, Макс! Макс Сколкин! Ребенок Джимми!

Дверь приоткрылась.

Я не преувеличиваю — и вышло облако сигаретного дыма.

— Макси? — сказала она, и высунула лицо сквозь щель.

В тот момент, я не заметил ничего, кроме того, что у женщины был золотой зуб.

— Это я, тетя Джин! — произнес Макс.

И она распахнула дверь.

И мы, слава Богу, очутились внутри безопасного места.

Эта женщина — Джин – очень долго кричала, прижимая к себе Макса и рыдая в его светлые волосы, до тех пор, пока те не стали казаться загорелыми.

Я был уверен, что она пьяна.

Внутри было тесно и накурено.

Она поведала нам, что курит без остановки, потому что дым убивает химические соединения.

Я не поверил ей, но она оказалась права! Мы осторожно сняли защитное снаряжение, и все было в порядке.

Это была очень хорошая информация — первоклассная имеющаяся информация.

Повсюду были сигареты, вываливающиеся из пепельниц и стаканов, брошенные на бумажные тарелки и старые выпуски журнала «Стар Ньюс». Еще было огромное количество вонючих свечей.

Я имею в виду, ароматических свечей. И благодаря вместе дыму и всевозможным ароматам получался какой-то непонятный запах. Цветочный с ванилью и клюквой и попойкой в забегаловке.

Я помог Нико и Джин уложить Джози на кровать.

После того как мы расположили Джози на кровати, Нико просто сел на пол, и я увидел, что он плачет.

— Все нормально, — сказал я ему. — Ты ничего не мог сделать.

— Я упустил его, — сказал он. — У нас был шанс. Я знаю, что мы смогли бы это сделать. Но я упустил его.

Он просто повернулся лицом к краю кровати и плакал.

Я похлопал его по спине. Я не знал, что делать. Мне не хорошо, когда люди плачут. Я не знаю, что сказать, и я просто стоял там, размахивая руками, как глупая сорока.

Я направился в гостиную, где увидел Сахалию, сидящую на банкетке, отвернувшуюся от остальных и курившую сигарету.

Я не должен был удивляться, но я удивился.

Она покосилась на меня.

Тетя Макса, Джин теперь помогала детям освободиться от их слоев. Она стягивала толстовку с Улисса.

— Господи, сколько же на тебе всего, куколка? — спросила она Улисса.

Он неуверенно улыбнулся ей.

— Вы уверены, что это хорошая идея: снимать защитную одежду? — спросил ее я.

— Отрава в тряпках, — ответила она мне, блеснув золотым зубом. — Вы все должны снять их, чтобы я могла избавиться от всего ядовитого воздуха сразу.

Батист, Макс и Улисс выглядели беспомощными. Каждый из них, стоя в нижнем белье, чесался.

Сахалия (как вы можете себе представить) словно была тут не при чем. Она глубоко затянулась сигаретой и, глядя на меня, пожала плечами.

На Джин были одеты узкие джинсы, туфли на высоких каблуках, и один из тех женских рождественских свитеров с высокими плечами и блестящими рисунками. На ее свитере был изображен снеговик с заостренным оранжевым носом и искусственными драгоценными камнями на его животе в виде пуговиц.

Она взяла всю одежду, снятую с Макса, Батиста и Улисса, и положила ее в большой мешок для мусора.

— Давай, — сказала она мне, щелкая пальцами. — Снимай свое бельишко, приятель, чтобы я проделала это со всеми одновременно.

— Ни за что! Не перед вами двумя. — Я указал на нее и Сахалию.

— Ради бога, дорогой, я стараюсь, обеспечить нам всем здесь безопасность.

Она уперла руки в бока, а в углу ее рта торчала сигарета.

— Я в порядке, — настаивал я.

Джин подошла к вешалке на стене и протянула мне потрепанный белый халат, с надписью на спине "Мэрриотт".

— Иди в туалет и надень это, а свою одежду выброси, — произнесла она. – На себе можешь оставить свои панталоны.

На себе мне следовало оставить свои кальсоны. Сахалия фыркнула, когда я вернулся в комнату в одних белоснежных трусах под халатом. Мне хотелось заехать ее прямо по сигарете.

Джин откинула назад свои всклокоченные волосы, но, когда мы пришли сюда несколько минут назад, что-то в ней было по-другому. Сначала я не мог понять что. Затем она вытащила изо рта сигарету, и я понял, что изменилось — теперь на ее сигарете был след от губной помады.

Но на всех окурках на столе и возле двери, и по всему дому помады не было.

Она в какой-то момент, пока мы находились там (возможно, минут пятнадцать) накрасила губы. Она накрасила губы для кучки детей.

Разве это не странно? Я решил, что это странно. И я не знаю, почему вспомнил это, но я вспомнил.

— Отлично, теперь я покажу вам, — сказала она, — как почистить вашу одежду в наше время.

Она сделала большую затяжку и выпустила дым на мешок с одеждой.

— Хочешь помочь? — спросила она Сахалию.

— Я помогу! — предложил Макс.

— Ты что — пьяный? — произнесла Джин. — Джимми убьет меня, если я позволю его малышу курить.

И затем Джин снова начала плакать, а Сахалии пришлось самостоятельно проделать этот "фокус" с дымом.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ДИН

ДЕНЬ 13

Первыми я проверил бензопилы. Я отключил батарею бензопилы от автомобильного аккумулятора и вставил ее в бензопилу.