Небо стоит верности - [2]
Наконец экзамены позади.
Далеко за городом, возле совхоза «Прудок», — пологие холмы пустыря. Тут наш аэродром. Внизу, у подножия холмов, извилистая, широкая пойма Сожа. Но мы стараемся не глядеть в сторону реки. Пусть себе плещет прохладными волнами. Пусть! Руки на резиновом жгуте амортизатора, под ногами кустики чахлой полыни и пыль. Пыль кругом.
— На амортизаторе!
— Есть!
— Шагами!.. Растягивай!
Пот смешивается с пылью, запах резины — с горечью полыни.
— Раз! — старшина группы отсчитывает десятки шагов. — Два! Три! Четыре! Пять!
Амортизатор натягивается, кажется, до предела, каждый шаг вперед уже дается с трудом.
— Старт!
Щелчок крюка-тормоза — и легкое шуршание крыльев, планер устремляется в воздух. Вот он набирает высоту, разворачивается к склонам холмов и, подхваченный восходящими потоками воздуха, поднимается выше и выше. У-ох! Какое счастье парить птицей в воздухе!
Но голос Якубовича обрывает мои мечты:
— Эй! На амортизаторе!
— Есть!
— Шагами! Растягивай!
Из-за школьных экзаменов наша учебная группа несколько отстала от других, в которых обучаются заводские ребята. Поэтому Якубович и определил нас на амортизатор. Лишь к вечеру, когда закончат полеты курсанты других групп, настанет наша очередь залезть в кабину. Но планер (с такой маленькой растяжки) не взлетит, он только пробежит неуклюже сорок — пятьдесят метров, закачается в клубах пыли и, безжизненный, опустится на крыло. Это упражнение называется пробежкой — последнее упражнение перед настоящим стартом.
И вот он, первый старт! Первый настоящий взлет!
Сила инерции вдавливает спину и голову в подушку сиденья. От возрастающей силы ускорения захватывает дух. Кажется, на миг теряешь сознание. Но так только кажется. Глаза четко видят приборы и землю. Приборов всего два: указатель скорости и высотомер. Но и за ними надо следить. А тут планер кренится под порывом ветра, устремляется носом к земле. Скорее выровнять! Вот так! А земля приближается. Теперь надо взять плавно ручку на себя и выровнять планер на высоте одного метра. Пусть он несется над землей. По мере затухания скорости я чуть-чуть подберу ручку, и планер мягко коснется земли своей лыжей. Ниже! Еще чуть-чуть ниже! И вдруг удар… Планер тычется носом в землю. Трещит фанера, пыль забивает мне рот…
— Не-е, не летать тебе, хлопец, — предрекает инструктор, осматривая поломанный планер.
Полеты снятся мне по ночам. Во сне я летаю куда лучше. Даже без планера, просто расставив руки наподобие крыльев. Это очень тяжело. Вам приходилось летать во сне таким способом? Бывает так, что от усталости ноют руки, будто действительно им пришлось работать. Не знаю, как у других, но у меня еще ни один «полет» не оканчивался благополучно. Всякий раз я падал долго и мучительно. С замиранием сердца, со страхом, от которого бросает в пот. Неужели я трус? Нет! Я буду летать!..
Каждый день обучения в планерной школе приносит маленькие победы. Крылья планера будто срослись с моим телом. Мне кажется, что я их ощущаю. Планер уже послушен мне, я делаю весь допустимый на нем пилотаж. Даже не верится!
Теперь я часто вспоминаю нашу планерную школу и свои полеты на планерах, которые не оставлял в течение нескольких лет вплоть до самой войны. Какое это наслаждение подняться в воздух, отыскать восходящие потоки и парить на них подобно вольной птице! Даже полет на спортивном самолете не передает прелести всех ощущений полета на планере.
Но все это познается в сравнении. А тогда я мечтал пересесть на самолет.
После окончания планерной школы нас, недавних выпускников, зачисляют в аэроклуб на отделение пилотов.
Наконец сданы последние экзамены в школе, аттестат зрелости в кармане, приближаются к концу и занятия в аэроклубе. Полеты уже давно не снятся, сплю как убитый. Засыпаю, едва успев коснуться головой подушки, — так устаю за день. Это и не удивительно. Во время экзаменов в десятом классе никого из нас не освободили от занятий, от полетов. Единственное, что было сделано для нас, учащихся школ, это полеты в первую смену, чтобы можно было успеть в школу во вторую.
Но вот позади учеба. Приехала государственная комиссия. Начинаются экзамены в классах аэроклуба: конструкция самолета, двигателя, аэродинамика, аэронавигация, метеорология, конструкция приборов и после всего — проверка техники пилотирования. Кружится внизу земля, упругий воздух врывается в кабину, ласкает щеки, с шумом обтекает плотно застегнутый шлем. Самолет послушно выполняет фигуры: «штопор», «петлю», «переворот», «бочку», снова «штопор».
«Отлично!» — это заключение комиссии.
Один за другим получаем свидетельства об окончании аэроклуба и строим планы о дальнейшей судьбе. Но девчата уезжают в институты. Уже уехала моя одноклассница Галина Докутович, стройная как тростинка девчонка с живыми карими глазами, уехала и Полина Гельман[1] из соседней школы. Что ж, для девчат авиация — только спорт. Но вот уехал Борис Аронов, решил поступать в институт железнодорожного транспорта Миша Толкачев.
— А как же авиация, Миша?
Он только разводит руками:
— Понимаешь, дома скандал…
— Сдался?! Черт с тобой! Мы не сдадимся! Правда, Стась?
Фронтовая судьба автора этой книги удивительна и уникальна.За годы войны летчик Константин Михаленко совершил 997 только подтвержденных боевых вылетов и при этом остался в живых! Причем в полете его не защищали ни броня Ил-2, ни авиапушки «яков» и «лавочкиных» — лишь дерево и перкаль открытой кабины По-2, того самого «небесного тихохода», неприхотливого труженика мирного времени, в грозные годы войны ставшего ночным бомбардировщиком.Вдумайтесь! Почти 1000 раз пришлось молодому выпускнику Харьковской военно-авиационной школы лететь сквозь смертельные трассы зенитных пулеметов и разрывы снарядов, под слепящими лучами прожекторов, на минимальной высоте и без возможности раскрыть парашют, если страшный удар расколет его «летающую этажерку».
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.