Небо России - [25]
- Лейтенант, закончишь канализацию. будешь уволен в запас досрочно, - зая вил как-то комбриг. У многих тогда даже дыхание перехватило от зависти. Анд рус бегал вдоль траншеи с бутылкой, наполненной водой, желая приблизить свой дембель. Во время одной из пробежек остановил его заезжий столичный полков ник.
- Лейтенант, что за бутылка у вас в руках? - большое начальство интересова лось всем. Андрус, не думая, выпалил:
- Начмед приказал мочу сдать на анализы. Я успел только..., но не сдал, так и ношу с собой.
Рядом стоящие "урюки" высохли еще больше. Полковник отечески похлопал Анд руса по плечу и сказал :
- Идите, лейтенант, здоровье прежде всего, - после чего Андрус с бутылкой воды отправился в санчасть, оставив меня без уровня. Бутылка служила нам уровнем, при помощи которого мы создавали уклон канализации - все под один градус, указанный на этикетке. Вместо нивелира - бутылка, вместо теодолита визирка. Невольно вспоминается "Архипелаг ГУЛАГ".
И это вам - вредители? Да это гениальные инженеры! Из двадцатого века их бросили в пещерный и, смотрите, они справились!
Через полчаса Андрус вернулся. Бутылка исчезла из его рук. Истерический смех лейтенанта нельзя было остановить.
- Андрус, нельзя так сильно смеяться над своими шутками, - попытался я ус покоить своего подчиненного.
- Сейчас придет Саратовский Чародей, он тебе еще смешнее историю расскажет.
Чародей ждать себя не заставил. Я стал догадываться, к нему, видимо, на мост приезжал видный столичный строитель из министерства от обороны.
- Последний, тезка, пойдем на обед, пускай "опыленные" хоть немного от ло паты отдохнут, - предложил Чародей.
Мы пошли полем чудес в город. Весной того года на поле чудес горох не под нялся. Впереди шли два тезки: Андрей и Андрус, стуча каблуками своих хромовых сапог по высохшей глине, как по асфальту. Чародей сам не начинал своего расс каза, подогревая мое любопытство. Наконец я не выдержал.
- Чародей, что за чудак к тебе сегодня на мост приезжал? - спросил я. Чаро дей остановился и, глядя на меня большими глазами, начал свой рассказ:
- На мост приезжал генерал-майор, - после такого вступления я про себя по думал: "К вечеру, как минимум, до генерала армии догонят". - Мост наш, как ты знаешь, на реке Вотча. Лежим на берегу, загораем. Ждем, когда балки привезут, но вместо балок привезли генерала. Он такой крик поднял, от страха не то что у меня в горле пересохло, речка высохла. - Почему не ведете строительство? орал генерал. Кто-то попытался объяснить, что нет балок, потому стоим. Гене рал, услышав это, вскипел: "Вон балки, стройте", - приказал генерал, указывая пальцем на штабель оставшихся свай. Кто-то опять начал объяснять, что это не балки, а сваи. Ну тут и рубанул наш генерал: - "Вы мне, лейтенант, голову не дурите! Это балки. У свай, как у карандашей, концы заточены", - нам не повез ло. В штабеле сваи были только верхние и концов им никто не заточил. В прош лом веке говорили, что у России две беды: дороги и дураки. Теперь еще генера лы добавились, - закончил свой рассказ Чародей уже в городском троллейбусе.
Обед. Младший офицерский состав как всегда опоздал. Полковники и майоры уже заканчивали, когда мы только вошли в дом офицеров. Старшие офицеры, которым хватило три бутылочки пивка, поспешили на службу, тем самым освободив нам место. Усталые двухгодюшники под сладкое бульканье "Жигулевского" за соседни ми столами уткнулись в меню. Андрус стал возмущаться, почему в меню нет пшен ки с горохом и от расстройства сразу заказал солянку, фаршированный перец, салат из помидор и три пивка для начала, одним словом, расстроился. Чувство валось, что после первой бутылочки служба всем становилась не в тягость. Именно в домах офицеров наливается здоровьем четвертая грудь, на которую вот уже несколько поколений солдат держит равнение, а наливается она "Жигулевс ким". Все было гармонично. Только один майор за соседним столиком, проглотив очередную килечку, нарушал гармонию присутствия.
- Да, раньше здесь было лучше, был коньяк, ром! - сказал майор-дорожник своим соседям по столу, и грудь его опустилась ниже. Оказывается, раньше грудь четвертого человека наливалась и коньяком, наверное, поэтому ряды были ровнее, а команда "не шевелись!" и вовсе не подавалась. Чем больше майор-до рожник смотрел в пустой стакан, тем больше он предавался пессимизму. Официан тка отказывалась принести еще три пива, но старый служака занял круговую обо рону. Майор от помутнения в мозгу начал выбалтывать в пустой стакан, как в микрофон, государственную тайну.
- Многие хотят закрыть программу дороги Нечерноземья. Видите ли, дороги в два-три раза дороже, чем те, которые строят гражданские. Многих пугает, что на каждом километре дорог гибнет человек, а в Вологодской области планируется построить шестнадцать тысяч километров. Да если бы не мы, этих дорог вообще бы не было! - воскликнул майор-дорожник. В это время официантка принесла три пива, и майор, наливая стакан, продолжал строить дороги Нечерноземья уже мол ча. Перекличка времен и поколений. На каждом километре дороги гибнет человек! Шпал не хватит - вас положу! В консервные банки обую, и на работу пойдешь! Обули нас не в консервные банки, а в хромовые сапоги, но на работу в тот день двухгодюшники больше не вышли, ибо ровно год стройлагерей был позади.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.