Небо, полное звезд - [5]

Я обнаружил это, когда отослал кухонному автомату заказ на стандартный завтрак, а через минуту вместо привычной пиццы с грибами получил по мини-лифту изумительную мясную запеканку и необыкновенно вкусный овощной салат. Даже кофе был каким-то особенным; я пил его не спеша, смакуя каждый глоток, и удовлетворённо думал о том, что теперь располагаю полнокомплектным экипажем для корабля такого класса, как «Кардифф», – три пилота (включая меня), пять инженеров, пять техников, врач и повар-стюард. Последний, впрочем, тоже принадлежал к техникам – в Звёздном Флоте отсутствовали рядовые матросы и старшины, а все астронавты делились на техников и офицеров; однако стюардов, в силу их особого положения на корабле, было принято относить к отдельной категории.

Начиная предстартовый обход, я первым делом заглянул на камбуз, где Симон как раз загружал в лифт завтрак для Ольги Красновой и её мужа, Теодора Штерна. Служба супругов на одном корабле была обычным явлением в Звёздном Флоте. Кроме Красновой и Штерна, у нас на «Кардиффе» были ещё две семейные пары – инженер Анна Гамбарини со старшим техником Хуаном Морено и техник Мари Лакруа с заместителем главного инженера Жорже Оливейрой.

Когда я похвалил Симона за роскошный завтрак, он весь расцвёл и быстро приготовил мне вторую чашку кофе.

– И всё же, Симон, – сказал я, – не советую тебе так рано вставать. Поднимайся с остальными в семь утра. Завтракать мы привыкли на скорую руку. Наш прежний стюард занимался только обедом и ужином.

– Так ведь у него, наверное, были и другие обязанности, – возразил Симон. – А я занят только на камбузе, и завтраки для меня не проблема. Если с вечера всё наготовить, то утром останется только включить духовки и нарезать овощи. Буду просыпаться минут на сорок раньше, вот и всё.

– Гм… Я бы не хотел, чтобы ты работал с утра до самого вечера. У тебя должно быть свободное время.

Мальчик улыбнулся:

– Времени хватит, капитан. По сравнению со школой… К тому же я люблю готовить. Для меня это не работа, а удовольствие.

Я кивнул:

– Прекрасно тебя понимаю. Для меня моя работа – тоже сплошное удовольствие. А чем ещё ты любишь заниматься?

– Читать, – ответил он с таким смущённым видом, словно признавался в чём-то зазорном.

В школе чтение художественной литературы, конечно, не запрещалось, но и не приветствовалось. Бюрократы из правительства считали, что это отвлекает учеников от занятий более полезными вещами. Эти же бюрократы наверняка объяснили бы низкие оценки Симона по большинству школьных предметов его увлечением «лёгким чтивом». Мне же представлялось, что у парня просто душа не лежала к учёбе. Бывают такие дети – вроде не глупые, но не желающие слишком много учиться. К тому же, как я знал из его личного дела, у Симона был чисто гуманитарный склад ума: он не сдал ни одного экзамена по техническим специальностям, зато без труда овладел всеми восемью официальными языками Федерации.

Прежде чем покинуть камбуз я сказал:

– Книги – это хорошо, Симон. Полезно и для ума, и для сердца. Я тоже люблю читать.

Потом я зашёл в контрольный центр систем жизнеобеспечения, который располагался в одном отсеке с медсанчастью. Этим хозяйством у нас заведовал судовой врач, пятидесятилетний Сергей Качур – самый старший член экипажа и единственный из нас, кто получил свою основную специальность не в школе, а в университете. Медицина всегда была уязвимым местом в подготовке кадров для Звёздного Флота. Как показала практика, даже самое интенсивное обучение не позволяло сделать из подростка квалифицированного врача – ведь для того, чтобы успешно лечить людей, нужны не только знания и практика, но ещё и определённый жизненный опыт, который приходит с годами.

Поэтому в школе ограничивались изучением лишь основ медицины, лучшие выпускники по этой специальности получали дипломы фельдшеров и медсестёр, а вот будущих врачей набирали уже из действующих астронавтов в возрасте двадцати лет. Их отправляли в медицинский центр при Мюнхенском университете, где они за четыре года проходили ускоренное обучение и интернатуру. Как правило, этого было достаточно, чтобы во время полёта следить за здоровьем экипажа, лечить обычные недомогания и даже делать простейшие, но неотложные операции. Впрочем, доктор Качур был способен и на большее, поскольку в период между двадцатью пятью и сорока годами трижды проходил полугодичные курсы повышения квалификации. В своё время он надеялся перевестись в Исследовательский Департамент, где предъявляли более высокие требования к профессиональным навыкам врачей. К сожалению, в силу разных обстоятельств его планы так и не осуществились.

Доктора Качура на месте я не застал – он тоже совершал обход корабля, чтобы в последний раз перед стартом взять пробы воздуха и воды во всех жилых помещениях. А пост в контрольном центре занимала техник Сьюзан Грегори, двадцатитрёхлетняя брюнетка с симпатичным веснушчатым лицом. Она встретила меня немного сонной улыбкой:

– Доброе утро, кэп.

– Здравствуй, Сью, – ответил я. – Как готовность к старту?

Она взглянула на один из дисплеев, где выводилась диагностическая информация о состоянии бортовых систем жизнеобеспечения.