Небо остается нашим - [3]

Годы моей учебы шли своим чередом, а обстановка в мире между тем накалялась. По Европе в хаосе погромов, в зареве костров гремели фашистские песни, реяли флаги со свастикой. Все умное, честное, что дала миру Германия, искало спасения вне пределов своей родины. Люди с затаенным страхом ждали развязки. И только рабочий класс, руководимый коммунистами, осмелился преградить путь нацистам. Истекая кровью, героически сражалась Испания. Голоса Хосе Диаса и пламенной Пасионарии звучали над континентами, призывая всех, кому дорог мир, в ряды защитников республики.

Война стояла на пороге. Все мы, особенно те, кто был причастен к армии и авиации, чувствовали, понимали это…

С ожесточением осваивали мы основы авиационного дела.

На вступительной лекции начальник учебно-летного отдела аэроклуба Александр Иванович Мартынов знакомил курсантов с программой. Здесь, на его лекции, я впервые услышала малопонятные, но желанные слова: самолетовождение, теория полета, аэронавигация, метеорология, от которых пахло небом, простором, вышиной.

С первой встречи Мартынов понравился нам, и это впечатление сохранилось на всю жизнь. Вместе со своими многочисленными воспитанниками он пошел защищать Родину от фашизма. И здесь, на фронте, Александр Иванович находил время, чтобы по-дружески следить за успехами своих подопечных, писать им отеческие письма. Мне он писал тоже.

Мы часто встречаемся и по сей день…

Время летело незаметно. После сдачи экзаменов по теоретической подготовке началась наземная практика. Меня зачислили в звено Анатолия Сергеевича Мацнева, в группу инструктора Михаила Павловича Дужнова.

Комсомолец Михаил Дужнов был ненамного старше своих питомцев. Высокий, стройный, подтянутый, беззаветно преданный своему делу, он во всем являлся для нас образцом.

С именем Дужнова у меня связаны особые воспоминания. Может, я и не стала бы летчицей, не повстречай его. Решительный, смелый, умеющий вовремя поддержать товарища, он очень помог мне тогда.

В аэроклубе занималось немало девушек, однако отношение к ним многих инструкторов было, мягко выражаясь, не восторженным. Инструкторы неохотно брали в свои группы женщин. Это и понятно. Женщины только начали приходить в авиацию. Не каждый верил, что мы сможем здесь работать наравне с мужчинами. Пример известных летчиц ни в чем не убеждал скептиков.

«Не женское дело авиация», — твердили они, всячески отговаривая девушек от поступления в аэроклуб.

Первой поддержала нас Валерия Хомякова. Она упорно выступала за обучение девушек летному делу, говорила о необходимости привлечения женщин в авиацию, о том, что именно в нашей социалистической стране не на словах, а на деле женщина должна иметь возможность раскрыть свои дарования. Жизнь подтвердила правоту Хомяковой. В тяжкие годы испытаний женщины-авиаторы доказали, что Родина не напрасно оказывала им доверие.

С первых своих шагов в авиации я постоянно ощущала дружескую руку Леры Хомяковой, ее поддержку и заботу, знала, что в любом затруднительном случае она посоветует и поможет. Когда я начала заниматься в аэроклубе, мне едва исполнилось шестнадцать. Столько же было моей подружке Гале Турабелидзе. Нас приняли в виде исключения, и обе очень боялись, что весной нас из-за возраста не допустят к летной практике. Мы с Галкой, конечно, бросились к Хомяковой. Она поняла с полуслова и обещала поддержать.

Позднее я убедилась, что наши страхи были беспочвенными. Однажды командир звена Анатолий Сергеевич Мацнев сказал мне:

— Я знаю немало хороших летчиц нашего аэроклуба — Валерию Хомякову, Ольгу Шахову, Марию Кузнецову. Они не уступают нам, мужчинам, в мастерстве вождения самолета. И все же… не женское это дело. Так вот…

И стал упорно убеждать меня, чтобы выбрала другую профессию. Услышь я эти слова от ограниченного человека, наверное, не обратила бы внимания. Но он, Анатолий Сергеевич, был не только опытным мастером и хорошим командиром. Он был умным, разносторонне образованным человеком. К его мнению я, естественно, не могла не прислушаться. И признаюсь: в душу закралось сомнение. Что, если он прав и я понапрасну трачу время и силы?

Как-то, не выдержав, поделилась своими мыслями с Дужновым. Выслушав меня, он ненадолго задумался и уверенно сказал:

— Успокойся, Марина. Все новое не сразу укладывается в голове человека. Нужно время. А Анатолия Сергеевича мы постараемся переубедить.

Может, это случайность, но Мацнев больше не заводил со мной разговора на эту тему…

День, от которого отсчитывают жизнь

К аэродрому с одной стороны подступали наполненные птичьим щебетом леса. С другой — ромашковые луга с красными россыпями клевера. Это был очаровательный в своей неброской красоте кусочек среднерусской земли.

Летное поле нашего аэроклуба находилось в деревне Набережной по Северной железной дороге. В весеннее и летнее время мы ездили туда на электричке. От станции Соколовской до аэродрома шли пешком через речку Клязьму и деревню Набережную. Докладывали о прибытии, переодевались и отправлялись на старт.

Когда начинались каникулы в институтах и школах, мы на все лето перебирались в лагеря. Заводская молодежь приезжала на полеты после работы.