Небо над дорогой - [91]

— Ну, да, пьяный. Так я и думала. Но хотя бы спишь один… Подвинься.

— Ты мне снишься?

Жена чувствительно пихнула меня в бок.

— А так?

— Ты! Ты тут! Но как? А дети?

— Тихо, тихо. Дети пока там. Криспи смогла вытащить только меня и ненадолго.

— Криспи?

— Ждёт тебя в кают-компании. Совсем запуталась девочка. Иди к ней. Хотя… нет, не иди. Подождёт. Я дольше ждала. Иди ко мне…

К Криспи я вышел… не знаю. Не скоро. Вот я в такие моменты ещё на часы не смотрел. Девушка сидела, сжавшись на уголке дивана и уставившись в пол. На столе остыл забытый чай. Мое отношение к ней отлично описывается расхожим штампом «всё сложно». Я помню, как на меня свалилась ответственность за беспомощное существо, и до сих пор отчасти воспринимаю её как приёмыша. Но куда свежее воспоминания о том, как она взяла в заложники мою семью ради своих политических амбиций. А ещё мы переспали, да. Пусть и не совсем по своей инициативе, но это вообще ни разу не оправдывает, по крайней мере, меня. И это всегда всё усложняет.

— Привет, Кри.

На альтери в обращении декларируется отношение. Сократив имя, я как бы сразу даю понять, что рад ей и не держу зла. Не могу на неё злиться, правда. Нелепое, нелогичное ощущение — как будто всё, что она натворила, отчасти моя вина. Словно она ребёнок, которого я плохо воспитал.

— Се! — она вскочила, дёрнулась обнять, дёрнулась назад, застыла неловко.

— Прости меня, Се. Прости меня, я наделала ужасных злых глупостей. Меня нельзя за них прощать. Прости меня.

— Иди сюда.

Криспи рыдала у меня на груди, как в первый день в башне — искренне, по-детски, навзрыд. Циничная часть меня напоминала о манипуляциях, и что девочкам поплакать — как мальчикам пописать. Но мне всё равно было её жалко. Логика не всегда спасает.

— Сер, я всё испортила. Ты был прав.

— Крис, если я был прав, то это не ты всё испортила, а события развивались единственно возможным образом. Так?

— Да, — сказала она, вытирая красные глаза салфеткой, — ты с самого начала всё предсказал. Но я была уверена, что справлюсь.

— Многие до тебя были в этом уверены, и многие будут после. Но это не мешает людям делать одни и те же ошибки.

— Ниэла… Она… Я не ожидала.

У меня возник соблазн скормить ей солидную порцию «аятебеговорина», но у неё, кажется, и так уже передозировка. Так что воздержался, хотя я, разумеется, ей говорил. А толку? Ей двадцать семь, но физически двадцать два, а мир она воспринимает как шестнадцатилетка. Общество Юных альтери инфантильно в сути своей, плюс задержка развития от препарата йири — и вот мы имеем то, что имеем. «Что эти скучные взрослые понимают? У меня всё будет по-другому!» — максимализм, низвержение авторитетов и непонимание последствий. Кроме того, как я поздновато догадался, ментальная травма от воздействия препарата снесла в ней заданные машиной мотивационные установки, но из-за отсутствия воспитания на их месте ничего толкового не возникло. Комбинация, порождающая нездоровое мессианство с дурными последствиями.

— И что же у нас Ниэла?

— Она… Она договорилась с Советом. Точнее, она теперь и есть Совет. Это твоя девочка, Настя…

— Так. Что вы, дуры, сделали с девочкой?

— Не мы, Ниэла. Я вообще не знала до самого конца. Девочка не эмпат, ты ошибся. Она ментат, и очень сильный. Или стала им… Я не уверена. Ниэла засунула её в мотивационную машину, хотя она уже слишком взрослая. Это большой риск, тем более, для ребёнка со способностями.

— Твою мать…

Несчастный ребенок. Спящий агент Комспаса, прошедший обработку детской программой Коммуны, получил поверх этого порцию мозговой клизмы для Юных альтери. Страшно представить, что теперь у неё в мозгах творится. Удивительно, что они через уши не вытекли вообще.

— Она как-то использовала её против Совета. Теперь у нас… как ты это называл?

— Криптодиктатура?

— Да, спасибо, я забыла слово. И знаешь что? Мне кажется, Ниэле наплевать на Дело Молодых. Она сделала всё это для мужа и сына.

— А что с ними… Впрочем, неважно. Потом расскажешь. Ты ведь пришла сюда не только чтобы намочить мне слезами рубашку?

— Извини.

— Ничего, высохнет.

— Извини, что я снова пришла просить о помощи.

Ну вот, слёз уже ни в одном глазу. Девочка повинилась, девочка поплакала, девочку простили, девочка переходит к делу. Итак?

— Ты знаешь, я хотела свернуть Дело Молодых, расширить права мзее, вернуть их в Совет, а главное — прекратить лицемерную практику Молодых Духом и убрать обязательную мотивационную обработку.

— То есть, фактически разрушить к чертям сложившийся уклад общества.

— Дурной уклад!

— Хороших и не бывает. Люди есть люди.

— Мы могли бы… — запальчиво начала она и осеклась.

Вспомнила, что мы это уже не раз обсуждали.

— Прости. Ты прав. Но я хотела делать это плавно, постепенно и последовательно вводя изменения. Я думала, что Ниэла хочет того же. Но ей нужны…

— Власть и экспансия, так?

— Как ты…

— Несложно догадаться. Экспансия порождает диктатуру, диктатура требует экспансии. Положительная обратная связь.

— Ты такой умный…

— А ты подлиза. Не надо этих детских манипуляций, Кри.

— Прости.

— Извинений тоже достаточно на сегодня.

— Ниэла отменила «Дело Молодых». Разом, в один день. Пришла в Совет с девочкой — и никто против слова не смог сказать. Теперь у нас «Время Роста». В Совете сформирована Первая Тройка. Это она, её муж и Кериси. Любое решение утверждается Тройкой. Мотивационная программа изменена в сторону «здорового прагматизма и естественной лояльности», но никто не знает, как конкретно. Утверждено «Преимущественное право Альтериона на освоение ресурсов Мультиверсума». Молодые Духом — теперь официальная позиция, к которой прилагается получение Вещества…