Небо на плечах - [33]

— Мальчик! Не надо мне угрожать! Мне, знаешь ли, и без тебя есть о чем беспокоиться! — погладила она свой живот, — Угрожай лучше своей бабушке — это она у нас одержима идеей чистоты крови! Впрочем, надеюсь, Петр Александрович все же внимет голосу рассудка и изолирует ее от общества. Боюсь, ваши милые посиделки с сегодняшнего дня прекратятся!

— Надеюсь, вы оставите мне право навещать ее?

— Да навещай, сколько влезет! — грубо ответила она. — Ты же не успокоишься!

Пожал плечами:

— У меня всего одна бабушка. Если позволите, я бы еще и Бергена на консультацию пригласил — сами понимаете, если ее держать в блокираторах — долго она не протянет. Заодно он мог бы и вас осмотреть, — намекнул на ожидаемое прибавление в семействе.

— Я не возражаю, слухи, что я уморила свекровь, мне не нужны. Но, надеюсь, ты понимаешь, что совсем без блокираторов не обойтись?

Увы, но Ксения Аркадьевна была права, сумасшедшие одаренные были слишком опасны, хватало в прошлом инцидентов. До изобретения блокираторов психов-магов просто тихо умерщвляли, теперь же растягивали агонию, по-прежнему не зная, как лечить. Даже обычных сумасшедших излечивали через раз, а уж одаренных, на которых препараты действовали очень избирательно — вообще не пытались, держа на сильнейших успокоительных и в изоляции. И даже при таких мерах за поехавшим крышей одаренным не каждый соглашался ухаживать — блокираторы не всегда спасали. А еще сумасшедшие иногда бывали очень хитрыми, умело притворяясь жертвами системы.

— Я осознаю это, — выдавил из себя, скрепя сердце.

— А ты, похоже, действительно к Полине Зиновьевне привязался… — удивилась Ксения Аркадьевна. — Я-то грешным делом думала, что ты с ее помощью в клан пролезть собираешься!

— Кланы… как же вы все меня достали с этим! Не хочу я в клан, ни в ваш, ни в чей-то еще! Я категорически против, что кто-то будет мне указывать, чему учиться, чем заниматься, на ком жениться, в конце концов!

— Но будь у тебя возможность оказаться наверху?..

— Да была у меня такая возможность, была! Перед смертью Павел Александрович меня признал! А смысл? Вешать на себя все ваши проблемы? Оно мне надо?!

— Но тогда… Извини, мне надо это обдумать.

Как и почти все одаренные, княгиня чуяла прямую ложь, другое дело, что изворачиваться и играть смыслами можно было по-всякому, но трактовать мои сегодняшние слова насчет клана двояко было трудно.

— Обдумывайте сколько угодно. И раз уж у нас зашла речь: до нынешнего лета меня вполне устраивали наши с вами деловые отношения. Но коль вы первые решили их нарушить… Воронцовы тоже получат лицензию на движки. Немного дороже, чем у вас, но уже осенью планируется первый выпуск. Это я к тому, чтобы вы были готовы и не обижались.

— Но почему?..

— Гавриленков, вам что-то говорит эта фамилия? — княгиня промолчала, но мне и не нужно было слов: как ни держала она лицо, но тень эмоций мелькнула, — Я бы поверил, если бы не знал Сушкина. Ни рыба, ни мясо человек, кишка у него была тонка организовать заказное убийство в одиночку. Да еще такое удачное, чтоб грабители сразу на патруль напоролись. У меня нет никаких доказательств кроме слишком большого кредита, выданного вашим банком, только поэтому я не иду на крайние меры… Но, я надеюсь, мы друг друга поняли?!

Уходил домой я в раздрае. Помимо неприятностей с Полиной Зиновьевной, к которой действительно успел привязаться, я был недоволен собой и проведенным разговором: подобные разборки я предпочел бы проводить с мужчиной, а не с беременной женщиной. И пофиг, что будь ее воля, она съела бы меня, не подавившись, все равно ощущал себя мерзко. Надеюсь, мы с ней друг друга действительно поняли.

* * *

День Империи как всегда прошел помпезно, деля лето на две части: «фигня, все еще впереди» и «блин, ничего не успеваю!» Влившись в светскую жизнь после недолгого перерыва, с неудовольствием отметил два момента: во-первых, Владимир Лопухин-Задунайский по-прежнему занимал свою должность главы царских телохранителей, ужом вывернувшись из всех подозрений. И пусть это было ненадолго — решения я принимаю резко и навсегда, — но подобная мягкотелость императора и его аппарата власти говорила не в их пользу.

А во-вторых, произошли существенные перестановки в центрах сил: в компании Ольги, ранее представлявшей самые разные срезы общества, стали преобладать ставленники Чирковых и Юсуповых, стоящих за спиной Шувалова.

Сам внезапно высоко взлетевший Родион мне откровенно не понравился. Даже для той компромиссной фигуры между кланами, которой он, по сути, являлся, он был слишком ни о чем. Ну, если не считать слащавой красоты, которая бросалась в глаза в первую очередь. И не надо говорить о вероятной с моей стороны чисто мужской ревности — с самого начала я прекрасно осознавал, что ночь с принцессой была случайностью, и не строил никаких иллюзий. То же самое касается и зависти: по поводу собственной внешности я не комплексовал, но, глядя на этого красавчика, так и подмывало спросить: эй, кто пустил сюда завсегдатая «Голубой устрицы»?! С ориентацией, надо сказать, у Шувалова было все в порядке, это уж я так, для красного словца. Просто если тот же Шаман был объективно красивым, но при этом еще и обладал мужественностью и харизмой, являясь не на словах, а на деле героем, то у Родиона кроме внешности и родословной не было за душой ничего. А вся его идеальная с виду карьера, при даже не очень тщательных раскопках оказалась результатом умения вовремя лизнуть вышестоящих начальников и талантом спать с их женами.