Небит-Даг - [23]

— Нет.

— А с кем же?

— Сдается мне, наш директор думает, что я и его отец — рухлядь, немощные старикашки. Вот я и хочу доказать ему, какой я старец, и вызвать на соревнование молодого мастера.

Услышав последние слова Атабая, Мамыш решила отомстить за прежние колкости.

— Аю-ю, Атабай, по твоим ли это силам? Лягушка тоже хотела стать с вола, дулась, дулась и лопнула!

— Уж ты-то, кажется, могла бы не спрашивать у людей о моей силе!

Предчувствуя, что старики снова затеют шутливую перепалку, Нурджан ушел в свою комнату одеваться. Ольга сказала, что сегодня пойдет в театр, и Нурджан надеялся, что успеет купить билет и еще раз увидеть ее сегодня.

Мамыш вовсе не собиралась препираться с мужем. Сейчас ее волновало другое: мрачность сына она истолковала по-своему — мальчик тоскует в одиночестве. Она и прежде заговаривала о женитьбе то с Аманом, то с Нурджаном, но оба сына, и старший — вдовец, и младший — подросток, каждый раз уклонялись от прямого ответа. Теперь мать решила действовать с помощью Атабая.

— Ах, Атабай, сколько раз я тебе говорила, но ты никогда не слушаешь меня.

Атабай удивленно поднял брови.

— Не пойму, куда ты гнешь?

— Я ведь одна…

— А меня не считаешь? И Нурджан, кажется, еще с квартиры не съехал.

— Ты не показываешься дома. Свою вышку больше меня любишь. Нурджан утром уходит, вечером приходит. Аман в Небит-Даге живет. Я целый день одна-одинешенька… в этом дворце.

— Хочешь, чтоб я бросил работу?

— Не прикидывайся бестолковым.

— Мамыш, ты загадки загадываешь. Объясни, пожалуйста, яснее.

— Я хочу невестку в дом привести. Невестку! Теперь понятно?

— Так бы и сказала. Очень хорошо сделаешь.

— Если хорошо, не стоит откладывать. Завтра же иду сватать.

— Что за женщина! Ты, словно капкан, готова сразу щелкнуть.

— А что же мне — раньше чем слово сказать, шлепать губами, как ты?

— Надо же подумать, посоветоваться, узнать… Кстати, кого ты женить собралась? Амана или Нурджана?

— И тот и другой — мои сыновья! И наперекор матери не пойдут.

— Почему же тогда их фамилии Атабаевы, а не Мамышевы?

— Потому что ты на женщину смотришь, как бай.

— О, глупая! Меня с баем спутала. Да был ли у меня за всю жизнь хоть один верблюд?

— Ну хорошо, хорошо, хватит болтать, лучше подумай о невестке. Кого выбрать?

Атабай с улыбкой посмотрел на жену, но в глазах его появились колючие искорки.

— Ты себя считаешь мудрейшей из мудрых, а многого не понимаешь.

— Что же это я не понимаю?

— Не понимаешь, что времена изменились.

— Если бы не изменились времена, кем бы мы сейчас были? По-твоему выходит, если изменились времена, сыновья должны быть одинокими?

— Аман — взрослый человек, коммунист, на фронтах воевал, овдовел. Он смотрит на жизнь немножко иначе, чем ты. Да в этом вопросе, думаю, и не нуждается в опекунах. То, что нравится нам, может совсем не понравиться ему. Я верю, что он сам сделает все как надо.

Тут старуха завопила так, что ее услышал и Нурджан в своей комнате.

— Не твоя ли вера мешает нам до сих пор сделать доброе дело? Ты, как маятник, качаешься туда-сюда, туда-сюда… Думай как хочешь, а я исполню свой материнский долг и завтра же иду сватать девушку.

— К кому?

— Мало ли хороших семей? Я имею в виду Човдуровых.

— Айгюль, конечно, хорошая девушка, но нравится ли она Нурджану?

— Понравится…

— Нурджан же у нее под началом, да и моложе он. — Атабай вдруг повернулся к дверям. — Нурджан, иди сюда!

— Да подожди ты, — зашептала Мамыш, но Нурджан, завязывая галстук, уже вышел из своей комнаты.

— Что скажешь? — спросил он отца.

— Мать хочет женить тебя, ты не знал об этом?

Не придавая большого значения этим словам, Нурджан шутливо возразил:

— Ай, отец, у мамы много выдумок: наверно, хочет испытать тебя. Она же хорошо знает, что я не ребенок.

Мамыш поняла слова Нурджана по-своему и радостно залепетала:

— Знаю, сынок, знаю: это и не дает мне покоя. Невесту я тебе нашла. Как хороша Айгюль, дочь Човдуровых! Какая стройная, красивая, а характер — лучше не найдешь! Я уже заводила речь о свадьбе, Тыллагюзель, кажется, не против. По-моему, и Айгюль стремится замуж. — Заметив, что Нурджан улыбается, Мамыш еще больше воодушевилась: — Знаешь, отец, от него только и слышишь: Айгюль да Айгюль. Работа у них одна, интересы одни, может, и характерами сойдутся.

Уверенная, что сын слушает с полным сочувствием, Мамыш стала всесторонне обсуждать вопрос.

— Конечно, Айгюль — начальник, привыкла, видно, не советоваться, а приказывать. Попробует и Нурджана прибрать к рукам, но он не из тех, кто сделается рабом своей жены… Придет к нам Айгюль и наполнит светом наши комнаты, а Нурджан сам станет начальником над начальником. А главное, подумайте только, как давно я не баюкала ребенка! Пеленать малютку, нянчить его — какое это счастье! Слышишь отец, тебя он назовет дедушкой, заберется на руки, а меня — бабушкой и повиснет у меня на шее. Смотри, Нурджан, не говори потом, что не слышал: первого внучонка я возьму себе в сыновья и назову его Нуннаджаном. Так и знай.

Может быть, потому, что Айгюль была старше Нурджана и по возрасту и по должности, никогда ему не приходилось думать о ней с волнением. Айгюль и Ольга… Да разве их можно сравнивать! И Нурджан резко перебил мать: