Небесный щит. Часть 2. Чужие горы - [8]

— То есть, они рискуют сейчас своими жизнями только для того, чтобы доказать кому-то свою компетенцию?

— Ну не только. Спутник для вас, военных, тоже весьма полезен. Я уж не знаю что в нём для вас так важно, технологии, конструкция, или программное наполнение, но как загорелись глаза начальника ГРУ, когда он узнал про спутник, я прекрасно помню.

— У нас есть определенные проблемы с аналогичными космическими аппаратами, поэтому он нам и интересен… — вставил, было, генерал, но тут же понял, что Шестакову это абсолютно не интересно.

— Вопрос в другом. В ходе активной фазы нашей операции необходимо будет прямое участие высококвалифицированных специалистов спецназа, коими ваши люди и являются. Вы понимаете, о чем я…

— Прекрасно. Если стоит вопрос кого-то отправить на тот свет — лучше спецназа с этим вопросом никто не справится.

— Такой вопрос стоит. В том числе и в отношении некоторых первых лиц этих двух государств, а так же тех людей, которые будут нам противодействовать. Но вы и ваши люди сейчас мне более интересны в другой плоскости. Вы станете не только ударным ядром, как вы выражаетесь, лидирующей в России финансово-политической группировки, но и центром подготовки революционно настроенных боевых групп тех политических партий, которые мы выбрали в качестве «паровозов» на предстоящих выборах.

— Не совсем понятно…

— Объясняю: сегодня по факту мы имеем две страны с разбалансированными политическими режимами, с отсутствующими в реальности устойчивыми вертикалями власти. То, что сейчас происходит в Либерии, напоминает мне средневековое разобщение России на массу мелких княжеств, которые постоянно враждовали между собой, демонстрируя образцы потрясающей жестокости, по отношению друг к другу. Первое условие стабильности власти — ее централизация. Как мы можем этого добиться?

— Как? — генерал был готов слушать дальше.

— Здесь практически в каждой деревне есть свой небольшой вооруженный отряд. Соответственно, есть и свои лидеры. У каждой такой вооруженной группы есть свои источники доходов, есть свой смысл существования. Теперь вопрос — что нужно сделать, чтобы эти разобщенные группы вдруг двинулись в одном, едином, направлении?

— Нужно просто дать им единый смысл существования.

— Правильно. А как мы это сделаем?

— Ну, учитывая наши бесконечные ресурсы и непреклонное желание довести эту операцию до конца, думаю, вопрос может быть решен с помощью старых добрых денег… — генерал рассмеялся. — Во все времена это был самый действенный способ привлечения на свою сторону не только нейтралов и колеблющихся, но и откровенных врагов…

— В самую точку, товарищ генерал! Только тут я бы хотел дополнить — им не только нужно дать единый смысл существования, но и, что самое главное — необходимо подготовить из них настоящие, а не полубандитские боевые формирования, имеющие определенный уровень навыков обращения с оружием, знающие тактику вооруженной борьбы, имеющие устойчивую и управляемую структуру. Каждый боец этих формирований должен иметь промытые мозги — соответственно нашим целям. В будущем на основе этих формирований мы будем создавать местные органы правопорядка. Обяжем на законных основаниях бороться с конкурентными криминальными группировками… что и будет соответствовать их базовым устремлениям.

— Это классическая схема ликвидации бандподполья, которая применяется уже тысячелетия… — кивнул генерал. — Три-пять лет, и основная часть антиправительственных вооруженных формирований будет сведена на уровень обыкновенного криминала, не представляющего угрозу государственному строю. Прием прост, но действенен. Из местных царьков мы делаем своих вассалов…

— Именно что! — Шестаков порылся в бумагах на столе и потряс перед лицом генерала несколькими листами с машинописным текстом: — Но у нас нет пяти лет. У нас есть только полгода. Мы тут немного собрали информации, и выявили немногим более двухсот мелких, порядка тридцати средних, и шесть наиболее крупных вооруженных формирований, в которых есть признаки организованности — то есть свой лидер, распределение ролей и жесткая дисциплина. Крупные вооруженные группы тем, или иным способом замыкаются на наиболее серьезные политические партии…

— Да, про партии я помню, — генерал кивнул головой: — только в Либерии в настоящее время имеют какой-то политический вес такие партии, как «Истинные виги», «Либерийская народная партия», «Свободная демократическая партия», «Партия равных прав» и «Национальный союз Либерии». И еще масса мелочи, в которых лидеры больше играют в политику, чем что-то реально делают. В законодательных органах Либерии — Сенате и Палате представителей, выступают только названные мной партии. И насколько я помню, Майский считает наиболее перспективной для дальнейшей разработки партию «Истинных вигов», и ей в противовес — для создания иллюзии политической борьбы — «Национальный союз Либерии». В Сьерра-Леоне ситуация во многом схожа.

— Вы правы. Так вот. Я внимательно изучил текущее положение дел, и мной, после некоторых консультаций с местной элитой, которая настроена к нам лояльно и готова впредь оказывать серьезное содействие в обмен на определенные преференции в будущем, принято решение лидером Либерии на ближайшее будущее сделать некоего Кастильо. Известный фрукт?