Небесный огонь - [19]

— Я проделал долгий путь, — сказал он, в конце концов. — Я поймал течение, и оно принесло меня сюда, потому что охота была не очень там, где я был… хм, раньше.

— Ну, здесь она не много лучше! — вставил всё тот же самец. — Тебе бы лучше вернуться назад.

— О, не будь таким грубым, — сказал один из старых китов, отталкивая молодого самца в сторону. — Дай бедняжке передохнуть. Можешь пытать его своими расспросами позже, если он тебе позволит.

— Как хочешь, — сказал молодой кит и, обдав Уджурака градом брызг взмахом хвоста, поплыл прочь. Остальные тут же унеслись подальше, перешёптываясь друг с другом и с любопытством оглядываясь на него через хвосты.

— Не воспринимай молодёжь близко к сердцу, — произнёс старый кит. — Их мир отличается от мира, в котором рос я. Я Кассук, между делом.

— Я Уджурак, — ответил Уджурак, благодарный, что был избавлен от назойливых вопросов. — Почему Углу так быстро уплыла?

Кассук вздохнул:

— Бедная Углу! Она потеряла Пукака, своего телёнка, совсем недавно. Он ушёл на охоту, но теперь никогда не вернётся, и теперь она каждый день уходит на его поиски, — старый кит взбаламутил плавником воду, мгновенно сделавшись грустным. — Все мы знаем, что он, должно быть, уже мёртв. Молодым китам вроде него ни за что не выжить в одиночку. Скорее всего, он заплыл слишком далеко на территорию ядозверей, и один из них убил его. Но Углу не хочет это признавать. Она даже не стала слушать нас, когда мы пытались поговорить с ней. Она просто продолжает искать.

— Пукак, — эхом повторил Уджурак. — Так она назвала меня, когда впервые меня увидела.

Его захлестнула волна горечи, когда он подумал о матери, обречённой вечно искать пропавшего телёнка.

— Скоро она вернётся, чтобы поспать, — заверил его Кассук. — Можешь остаться с нами на ночь, если хочешь, а утром отправишься искать свою стаю. Или, если нет иного выхода, можешь остаться с нами насовсем. Не похоже, чтобы ты мог причинить нам какие-либо проблемы, — он обрызгал Уджурака фонтанчиком воды в знак дружбы.

— Спасибо, — сказал Уджурак. — Я ценю вашу поддержку.

Он не знал, где ещё он может переночевать, а здесь он чувствовал себя в безопасности, окружённый целой китовой стаей.

В сиянии лунного света Уджурак увидел Углу, выплывающую к ним с глубины, чтобы присоединится к ним. Её маленькие круглые глаза было невозможно прочесть в серебристом свете — было не похоже, чтобы она нашла что-то, что могло бы дать ей надежду, но она одновременно не выглядела убитой горем. Неужели она всерьёз верила, что её телёнок по-прежнему жив и плавает где-то в далёких чёрных водах?

Стая сбилась в плотную кучку, удерживая друг друга на поверхности воды. Вскоре почти все киты уснули. Уджурак бодрствовал слегка подольше, пытаясь вытащить что-то из собственной памяти. Ядозверь и камнегрыз напугали его, но он чувствовал, что знает о них нечто большее. Если бы он только мог выхватить это что-то из своей головы!

Так или иначе, прежде чем ему удалось это сделать, его мысли унеслись в спокойную тишину вместе с шелестом ласкающих его бока волн, и вскоре он тоже погрузился в сон.

Следующим утром Кассук и несколько других китов взяли Уджурака с собой на охоту. Он почувствовал, как набухают в его груди пузырьки радости, когда он помогал им спугнуть косяки серебристых рыбок в одну точку. Когда достаточно много рыбы было загнанно в одно место другими китами, было совсем не трудно нырнуть внутрь их стаи и поймать хотя бы нескольких рыбок в пасть. Он по-прежнему видел беспокойство своей новой стаи. Было трудно найти косяк, в котором бы хватило рыбы на всех, а некоторые из них были тусклого, болезненного окраса, как те, которых он заметил у камнегрыза.

Он спросил об этом Кассука, когда они, вернувшись в дыхательную прорубь, грели бледные спины в лучах утреннего покатого солнца:

— Везде охотиться так трудно?

Кассук вздохнул:

— Это нынче так. Такого не было, когда я был телёнком. Тогда даже шевелить плавниками не надо было, чтобы достать рыбы. Некоторые киты считают, что вместе нам скоро станет не хватать пропитания. В воде поселилась болезнь, спасибо за то по-земле-ходящим.

— Нет! — воскликнул Уджурак, чувствуя нарастающую панику. Он резко повернулся, бросив на лёд за своей спиной волну воды. — Должно быть что-то, что мы можем сделать!

Он должен остановить по-земле-ходящих, где бы они не были: они поставили его друзей, его стаю, весь его вид под угрозу вымирания! Он должен спасти воду, и китов, и всё, что живёт в океане.

Но как? Должен быть какой-то способ; он знал это ещё до того, как впервые нырнул в воду, где и когда бы это не произошло. Сколько сезонов он уже провёл здесь? Он потряс головой, пытаясь вспомнить. С ним был кто-то, кто мог ему помочь… был ведь? У него было чувство, будто он не был одинок, но он не мог дать этому объяснения. С ним не было других белуг, когда Углу нашла его. И даже если где-то далеко у него были друзья, что они смогут сделать против плосколицых, и огнезверей, и ядозверей, и все прочее штуковины, существующие в мире, отравляющее всё нефтью?

Кассук окончательно сконфузился:

— Что ты имел в виду под "можем сделать"?