Небесный лабиринт. Прощение - [18]

— Именно такие вещи называют детскими влюбленностями, — свысока сказал он.

Бенни покачала головой.

— Такие влюбленности ни на чем не основаны. Ни на общих надеждах, ни на общих планах. В отличие от настоящего чувства.

Она смотрела на Шона с изумлением. Шон Уолш говорил о настоящем чувстве так, словно имел об этом хоть малейшее представление.

Его улыбка стала еще более язвительной.

— Этому счастливчику известно о твоем чувстве? Он знает о твоих… э-э… надеждах?

— Конечно. Он тоже надеется, — с удивлением ответила Бенни. Шон явно думал, что она любит кого-то издали, как кинозвезда.

— Что ж, посмотрим, — сказал Шон и уставился в огонь. Его светлые глаза были грустными.

Вечером Патси, надевшая новые часики, была в гостях у Мосси, где подверглась очередному осмотру со стороны будущей свекрови. Присутствие сестры Мосси и ее мужа придавало событию еще большее значение.

— Думаю, я им понравилась, — с облегчением сказала она Бенни.

— А они-то тебе понравились?

— Бенни, ты сама знаешь, что мое мнение ничего не значит.

Бенни уже не в первый раз хотелось найти приют, в котором выросла Патси. Приют, где детей лишали надежды и уверенности в себе. Патси интересовало, когда ушел Шон Уолш, потому что она видела его на дороге в каменоломню. У Шона был рассеянный вид; казалось, он о чем-то раздумывал.

Бенни, которой не хотелось об этом слышать, сменила тему. Она поинтересовалась, горит ли свет в окнах Евы.

— Да. Домик выглядит красивым и уютным. На окне стоят рождественские ясли и лампада. А еще елочка, маленькая елочка со множеством игрушек.

Ева рассказала Бенни про ясли, подаренные монастырем. А к елочным игрушкам приложила руку каждая из монахинь. Ангелы из цветной шерсти, с трубами из соломинок. Звезды, сделанные из фольги, разрисованные шарики для пинг-понга, фигурки, вырезанные из рождественских открыток и наклеенные на картон. На изготовление этих подарков ушли многие часы.

Община то гордилась, то горевала, что Ева стала жить в собственном доме. Переезд Евы в Дублин заставил сестер привыкнуть к этой мысли. Но в первые недели им очень не хватало девочки, бегавшей по коридорам монастыря и разговаривавшей с ними на кухне.

К тому же мать Фрэнсис твердила монахиням, что до Евы рукой подать; их отделяет от нее только сад.

Правда, самой Еве она этого не говорила. Наоборот, настаивала на том, что она может приходить и уходить когда угодно. Не только по тропинке, но и по дороге. Это ее дом, и она вправе принимать там кого хочет.

Когда Ева спросила, можно ли ей устроить вечеринку, мать Фрэнсис сказала, что при желании она может пригласить к себе хоть половину графства. Ева уныло призналась, что к ней собирается приехать половина Дублина. Она так расхваливала Нокглен, что всем захотелось увидеть его собственными глазами.

Мать Фрэнсис сказала, что она ничем не погрешила против истины. Ее интересовало только, чем Ева будет кормить половину Дублина.

— Я привезла кучу всего. В день святого Стивена ко мне придут Бенни и Клодах и помогут накрыть на стол.

— Вот и отлично. Не забудь про сестру Имельду. Она любит, когда ее просят что-нибудь испечь.

— Наверное, я не смогу…

— Знаешь, сосиски в тесте едят во всем мире, включая Дублин. Сестра Имельда будет польщена.

Клодах и Бенни пришли в коттедж с самого утра.

— Тебе понадобится бульон, — решительно сказала Клодах.

— Но у меня нет большой кастрюли.

— Держу пари, в монастыре она есть.

— И под каким предлогом я ее попрошу?

— Скажешь, что тебе нужно натопить дом. — Клодах считала тарелки, составляла списки и решала, куда гости будут класть пальто. Бенни и Ева смотрели на нее с восхищением.

— Если бы тебе дали такую возможность, ты могла бы править миром, — сказала Ева.

— Я бы наверняка справилась с этим делом лучше, чем дураки, которые сейчас стоят у власти, — ответила Клодах.

Хоганы удивились, когда в день святого Стивена в ворота Лисбега вошел Шон Уолш.

— Кажется, на сегодня мы его не приглашали? — встревожилась Аннабел.

— Я не приглашал. Может быть, это сделала Бенни, — неуверенно ответил Эдди.

Но выяснилось, что Шона Уолша не приглашал никто. Он пришел поговорить с мистером Хоганом о бизнесе. Вчера вечером он совершил долгую прогулку к каменоломне и кое-что придумал. У него есть предложение. Он хочет стать партнером мистера Хогана.

Он понимает, что прибыль от магазина невелика, а потому повысить ему жалованье мистер Хоган не может. Единственное решение заключается в том, чтобы сделать его, Шина, полноправным партнером фирмы.

Марио увидел, что Фонси подогнал машину к двери и грузит в багажник музыкальный автомат.

— Что, у нас снова будут тишина и покой? — с надеждой спросил он.

Фонси даже не удосужился ответить. Он знал, что в последнее время протесты и жалобы Марио носят чисто ритуальный характер.

Кафе неузнаваемо изменилось и не имело ничего общего с той забегаловкой, которую оно представляло собой до приезда в город Фонси. Ярко раскрашенное, веселое, оно привлекало к себе даже тех клиентов, которые в былые дни не переступали его порог. Фонси понял, что пожилые люди могли бы приходить к ним по утрам пить кофе, и все сделал для этого. Утром молодежь, составлявшая основной костяк потребителей, либо училась, либо работала, а кафе пустовало.