Небесный корабль - [42]

Во время этой примитивной трапезы на лоне природы Аванти не переставал вспоминать о своем несчастном товарище. Каким одиноким и покинутым должен был он себя чувствовать, прикованный к медленно движущемуся по бесконечной пустыне, каравану раненых, не зная даже, с какою, целью его сковали с его окровавленными жертвами. Несмотря на то, что он нарушил общую клятву и своим безумным поступком подверг их всех смертельной опасности, его нельзя было оставить на произвол судьбы.

Нельзя, чтобы он в одиночестве предстал перед судом марсиан! Все указывало на то, что своим злосчастным выстрелом и бомбой он совершил неслыханное здесь преступление. И кто знает, каким ужасным способом придется ему искупить свою вину?..

Аванти желал разделить с ним его судьбу и старался пояснить мудрому старцу марсианину, что-они все неразрывно связаны друг с другом, подобно звеньям одной цепи. При воспоминании о преступлении, черты старца омрачились. Но Аванти с товарищами неотступно осаждали его просьбами позволить им увидеться с товарищем и разделить его судьбу. Лицо старца прояснилось, и он предложил им следовать за собой.

Началось обратное странствие с верхней террасы вниз по бесчисленным лестницам, из одного висячего сада в другой, пока они не очутились на той же открытой площадке, где снизились с ними летуны. Отсюда дорога свернула в глубь леса. Высокие древовидные папоротники заслоняли солнце. Тяжелая зеленая завеса листвы не шелохнулась. Все было тихо. Марсиане шли медленным, торжественным шагом, словно ступая по священным местам. Слышалось только потрескивание растущих побегов, которые внезапно развертывались подобно лопнувшим часовым пружинам.

Они шли по темной и твердой тропинке, заплетенной кружевом ветвей ползучих и вьющихся растений. Скоро растительность уступила место базальтовым скалам дикого сумрачного вида, и дорогу перерезало высокое, сводчатое ущелье. Здесь они нагнали транспорт страусо-жирафов, которые становились на колени, чтобы опустить носилки.

Эрколэ издалека узнал фон Хюльзена, с поникшей головой вносившего раненых в узкий проход пещеры. Никто из марсиан не помогал ему. Безжизненных и бесчувственных марсиан одного за другим сдавали ему на руки. Кровь из их ран пятнала его, так что сам он походил на смертельно раненого. При виде земляков, черты его пасмурного лица прояснились. Он остановился и отер себе лоб окровавленными ладонями. Он уже напоминал тень из мрачного Аида, осужденную на вечный сизифов труд. Аванти обнял его за плечи, словно желая поддержать, и взволнованно шепнул:

— Мы тоже пришли! Мы разделим ваше наказание!

Старый марсианин знаком выразил свое согласие, и все обитатели Земли пошли следом за преступником, несшим на руках последнюю из своих бесчувственных жертв в узкий проход между скалами.

Они ожидали, что предстанут перед каким-нибудь тайным судилищем, которое, в торжественной и мрачной обстановке, будет судить бледного преступника.

Но никакого устрашающего трибунала не видно было в просторной, сводчатой и прохладной пещере, освещавшейся сквозь расщелины в блестящем базальтовом потолке. Ясный, словно профильтрованный, свет падал прямо с неба на широкий каменный стол по середине пещеры. Весь стол и даже пол были усыпаны свежесорванными душистыми травами. Каждому раненому было отведено особое ложе из трав, и фон Хюльзен уже понял, в чем заключается его предварительное наказание: он обязан раздеть свои жертвы, обмыть их раны, перевязать и врачевать, как сумеет.

Бледный преступник стонал под тяжестью своей обязанности. Он не был врачом, и ему никогда раньше не приходилось заниматься таким трудным делом., как уход за ранеными. Он не знал целебных свойств разбросанных вокруг трав. Старался ощупать раны под одеянием, не умея обнажить их; неловко омывал окровавленные члены тела, прислушивался к биению сердца и в отчаянии мотал головой, когда не мог уловить его; терялся и дрожал, как осиновый лист. Аванти и другим товарищам не разрешено было помогать ему, и марсиане удерживали их каждый раз, как они выражали намерение заняться ранеными. Очевидно, злосчастный пруссак единолично должен был искупить свою вину.

Аванти вновь попытался убедить вождя марсиан, что они все отчасти виноваты в случившемся и желают сообща нести наказание. Он один умел «разговаривать» со старцем оживленною мимикою и взглядами, которые как бы излучали мысли. Он научился быстро читать по необыкновенно выразительному лицу старца с его строгими, точеными чертами, и так же быстро передавал товарищам то, что узнавал сам.

Преступления были большою редкостью на Марсе. Убийство являлось почти неслыханным злодеянием. И всякий проступок искупался тем, что преступник исправлял содеянное им зло. Причинивший кому-либо вред обязан был служить потерпевшему, пока не исправит или не возместит вреда. «Ущелье возмездия» было своего рода здравницею, где преступника запирали вместе с его жертвой, чтобы он лечил нанесенные им раны, до тех пор ухаживая за раненым, пока тот не выздоровеет, и они не примирятся друг с другом. Если раны оказывались смертельными, убийца сопровождал жертву в ладье смерти. Земное изречение «око за око, зуб за зуб» здесь перефразировалось в «жизнь за жизнь» и «смерть за смерть». Преступника как бы приковывали к жертве, и ему не было иного пути спасения, как постараться превратить оковы в узы дружбы и возвратить к жизни того, кого он собирался лишить ее..