Небесный ключ - [4]

Ланро с трудом взял себя в руки.

— Значит, меры нужно принимать срочно, — сухо сказал он социоматику, глядя в сторону. — На ошибку мы не имеем права. Какое воздействие оказывают нелюди на обычных людей?

— Понятия не имею! — вздохнул тот. — Могу только предполагать, что итогом станет полное уничтожение стереотипных реакций на Меоне.

— Среди обычных людей? — голос Ланро дрогнул.

— Да.

— Это же невозможно! Да что вы несете?!

Бывший разведчик ощутил, как из лодыжек вверх медленно поднимается дрожь. Перед его взором вставали картины, одна страшнее другой: остановившиеся поезда, пустые жилища, мертвые сумасшедшие люди на пыльных дорогах... Неужели все это нас ждет?! Невозможно поверить, что Службы Контроля справятся со стихийным бедствием.

Лицо Ланро покрылось мертвенной бледностью.

— Обойдетесь без йоги и акупунктуры! — бросил Хассер так, словно дал пощечину. — Я еще не сказал, зачем вы нужны.

— Зачем?.. — На Ланро было жалко смотреть.

— Вы сейчас управляете средним звеном дипломант. Ваши агенты тоже, в общем-то, выполняют рутинную работу. Ваши «пси» имеют не очень высокий ранг и занимаются в основном необученными...

— И вам нужен лидер середины, — с трудом смог выдавить из себя Контролирующий и Управляющий.

— Вы идеально подходите для этой роли, Ланро, — новым тоном сказал Хассер. — Среди ваших подчиненных много людей со средними показателями. Они метко найдут человека, нужного мне и спецслужбам.

Необученного среднего служащего со способностями потенциального колдуна. Разумеется, тоже средними. Он должен быть полностью управляем. В этом отношении вы должны понимать меня как никто.

Мастер Спокойствия сидел с серым лицом. Прямо, как жердь.

— Мы отправим его в аномалию, — завершил Хассер.

— Что мы ему скажем? — очень тихо спросил Ланро.

— Мы сообщим ему, что открылся еще один портал на планету Бедгог. Незаметно поставим «жучки», внушим ему необходимость вернуться. А когда он придет к нам ни с чем, мы отправим его в лабораторию и будем проверять. Меня аномалия не приняла. Потому что я умный. Я слишком уж хорошо знаю, каким должен быть мир. И поэтому нам с вами нужен дурак.

— Неплохая мысль, — отозвался Ланро.

Когда Онер Хассер закрыл за собой дверь, Сахой Ланро откинул камень—крышку массивного кольца, надетого на его правый указательный палец, и принял таблетку. Заниматься йогой уже не было сил. Обученный Контролю и Самоконтролю Мастер Спокойствия чувствовал, как в тишине кабинета к нему подкрадывается Дух Опустошения.

* * *

В ясных ночных небесах плыла Ночная Спутница, крохотная луна Меона, озаряя лес призрачным светом. У ног Виля простиралась страшная яма — та самая Яма. Никто в здравом рассудке не полез бы сюда, а если бы случайно забрел, то бежал прочь со всех ног. Но кто сказал, что заплаканный двенадцатилетний мальчишка желал оставаться в здравом рассудке? Ведь так называемые «нормальные» настолько пусты внутри, настолько неинтересны, что чем быть похожим на них — так лучше и на свет не рождаться. Лучше уж отправиться к демону! И сейчас у Виля была такая возможность, оставалось сделать лишь шаг.

За спиной оставалась постылая жизнь: вечно пьяный отец, мать, погрязшая в бесконечных заботах о доме, младший брат, ведущий себя, как животное. И вечное одиночество — даже поговорить не с кем. Виля в деревне считали бездарью и дурачком, судачили о том, что он никогда не найдет себе дела. А сверстники его били и обижали.

Вспомнив случившееся сегодня, Виль с трудом сдержал слезы. Утром, еще до рассвета, отец проснулся похмельным, и усталая мать, не разобрав времени суток, дала Вилю большой кувшин и послала его к пивовару. Тот спал, и мальчишке пришлось дожидаться, пока взойдет солнце. Взяв у сонного пивовара полный кувшин и отдав ему корзинку яиц, покрытую большим ломтем хлеба, мальчик нехотя потащился домой. Все бы ничего, но на обратном пути на него налетела толпа деревенских мальчишек. Кувшин разбился вдребезги, Виль сильно ушибся, а отец пришел в дикую ярость и избил мать, поскольку остался без пива. Младшенького, любимого, посылать за пивом пока было нельзя — мал, не дотащит кувшин.

Оставшийся день прошел в тягостном молчании. И взрослые двигались медленно, словно их стукнули обухом по голове. Отец злился, как демон, а у матери все налилось из рук. Вилю казалось, что к деревушке подходит гроза — в воздухе ощущалась какая-то невидимая тяжесть. Так продолжалось вплоть до вечера, а вечером стало совсем плохо.

На заднем дворе, как всегда после заката, болтался младший брат Виля. Мальчику в награду за хорошо сделанную работу разрешалось играть. Но Халь играть не умел, он просто не понимал, что делать в свободное время. Поэтому младшенький по вечерам без толку бродил по двору, за пределы которого ему выходить запрещалось. С каким бы удовольствием Виль куда-нибудь дел младшего братца! Страшно даже подумать, куда! Вот если бы вдруг сюда пришел демон ночи, открыл здоровенную пасть... Вилю-то что, он его не боится. А Халь...

Мальчик вздохнул, сгорбился и поплелся кормить тинов[1]

Тут и произошло самое страшное. Халь сдуру решил поиграть. Он вдруг попятился, изображая тина, потом запрыгал, строя дурацкие рожи. Виль дернулся, видя, что младший брат находится в опасной близости от новенькой маслобойки, которую смастерил отец, провозившийся с ней несколько дней. Штуковина выглядела странно: с какими-то лопастями и ручками. Виль раньше не видел, чтобы подобное использовали в хозяйстве: ни у них самих, ни у соседей таких штук никогда не водилось. Неизвестно вообще, маслобойка ли это. Но если она сейчас грохнется...