Небесный гость - [3]

Однако это продолжалось недолго.

Заботливая Елена Гавриловна начала замечать, что Иван Иванович снова становится рассеянным и задумчивым и забывает даже о любимой клубнике со сливками.

— У нас в небе совершаются большие события, — начал он, глядя сощуренными глазами на заходящее солнце. — Мы усиленно изучаем звезду. Я наблюдаю ее в телескоп, Аркусов фотографирует, Архимед вычисляет без конца. Мы опередили иностранных астрономов: нам о звезде известно то, чего еще никто в мире не знает.

— Что же вы узнали?

— Открытая нами звезда напоминает двойную звезду Мицар. Представь себе, на небе не одно, а два солнца, причем большее солнце имеет одну планету, а меньшее две, и одна из них в свою очередь имеет спутников — две луны.

— Из-за этого еще не стоит расстраиваться. Не всем же планетам иметь по две луны…

— Мы много узнали о звезде, — продолжал Тюменев, не слушая жены, — и все же она представляет собою загадку. Она движется с совершенно необычайной, немыслимой, небывалой скоростью. Архимед еще не закончил своих вычислений, но нам уже теперь очевидно, что двойная звезда пройдет очень близко от нашей солнечной системы.

— Не думаешь ли ты, что звезда может столкнуться с нашей Землей?

— Столкнуться? Нет. Но, проходя довольно близко, она, вероятно, причинит нам довольно много беспокойств. Вызовет приливные явления.

— Это опасно?

Тюменев пожал плечами:

— Все будет зависеть от того, на каком именно расстоянии пройдет от Земли звезда Абастумани.

Солнце спустилось за гору. Ивану Ивановичу пора было идти уже в обсерваторию, а он все еще сидел на веранде и глядел на потухавшие краски заката. И когда они погасли совершенно, он снова начал говорить, тихо и взволнованно:

— Не знаю, поймешь ли ты меня, Елена… Я всю жизнь отдал науке. Никакая жертва не мала, если она приносится для расширения человеческих знаний…

Елена Гавриловна насторожилась.

— Нам, земным жителям, — продолжал он, — предстоит пережить исключительные события, быть свидетелями необычайных явлений… Такие события происходят один раз в миллионы миллиардов лет, и мы можешь понять, какой интерес и какую ценность для науки они представляют.

— Да. Вблизи солнечной системы пройдет двойная звезда, и ты будешь наблюдать ее, — сказала Елена Гавриловна.

— Вблизи! Но близость на астрономическом языке — это по меньшей мере сотни тысяч, миллионы, сотни миллионов километров. Много ли увидишь с Земли?

Наступило короткое молчание. Было уже совсем темно, но Елена Гавриловна не зажигала огня. Она со страхом смотрела на трепетный свет первых звезд, теперь казавшихся ей зловещими, и спросила:

— Что же ты хочешь?

— Лететь на звезду Абастумани, — раздался из темноты голос Тюменева.

В ответ послышался вздох и короткое всхлипывание.

«Доработался… Придется завтра же пригласить врача», — подумала Елена Гавриловна и сказала словно простуженным голосом:

— Это ты… серьезно, Иван Иванович?

— Совершенно серьезно… Вот именно…

— На чем же ты полетишь? Ведь межпланетные ракеты еще не изобретены.

— К сожалению, да. Но у меня есть план. Признаюсь, очень смелый и необычный. Я поручил Архимеду сделать ряд очень сложных вычислений и расчетов. Он еще сам не знает, для чего их делает.

Захрустел песок на дорожке, послышались чьи-то приближающиеся шаги. Две темные тени подошли к перилам веранды.

— Это ты, Архимед? — спросил Тюменев.

— Мы, — ответил Аркусов. — Обеспокоены вашим опозданием. Пришли узнать о здоровье. Добрый вечер, Елена Гавриловна!

— Послушай, Архимед, и вы, Аркусов, послушайте, — в голосе Тюменева прозвучало необычное волнение. — Друзья мои! Если бы я предложил вам отправиться со мной в очень опасную, очень рискованную, но крайне важную научную экспедицию, в которой сама ваша жизнь подвергалась бы опасности, согласились бы вы?

— Разумеется, — быстро ответил Архимед.

— Всегда готов! — одновременно воскликнул Аркусов.

— Вот видишь, — повернул Тюменев голову в сторону Елены Гавриловны. — Мне шестьдесят, а ведь каждому из них нет и тридцати — и они не задумываются.

Опершись одной рукой на перила, Аркусов ловко перепрыгнул, разыскал на веранде выключатель и зажег свет.

Лицо Елены Гавриловны выражало смятение, а глаза Ивана Ивановича горели молодым задором.

— Да, я предлагаю вам ни больше ни меньше как лететь со мною на звезду Абастумани! Вот именно!

При этих словах Аркусов вдруг стал серьезным и многозначительно посмотрел на Архимеда — не сошел ли старый профессор с ума. А всегда спокойный Архимед невольно передернул плечами:

— Лететь? Но на чем?

— Ты сам, Архимед, принимаешь участие в изобретении летательного аппарата, — загадочно ответил Тюменев.

— Завтра я еду по делам в Ленинград, — заявил он неожиданно.

На другой день Тюменев действительно уехал и отсутствовал более двух месяцев.

5. В МЫШЕЛОВКЕ

Всю ночь над обсерваторией бушевала буря. Несмотря на специальную систему колес, купол дрожал, качался и, казалось, ежеминутно готов был сорваться. Сквозь отверстие в куполе ветер врывался внутрь башни и обдавал лицо и руки Тюменева ночной свежестью и запахом хвойного леса. Плотность воздуха в атмосфере быстро менялась, это мешало наблюдению, искажая изображение звезды. Тюменев сердился, бранил ветер, звезде даже погрозил кулаком: